|
В СТРАНЕ ПОЛУНОЧИ
Повесть Марка Волохова
Глава I
Вести, неведомо откуда
- В сущности, мистер Волохов, я не жалею, что решил плыть через "Соленую Лужу" не на одном из пароходов "Норддейчер Ллойд" или, хотя бы на пресловутой "Мавритании", а соблазнился посмотреть, как плавают русские пароходы!
- Рад слышать, мистер Кольт! Значит, нашлось и у нас, русских, кое-что такое, чем мы можем угодить вам, привередникам-янки!
Моим собеседником был джентльмен лет пятидесяти, пожалуй, даже с хвостиком, - довольно популярный в Северо-Американских Соединенных Штатах «бэзинэсмэн», мистер Арчибальд Кольт. С ним я познакомился летом 1908 года в Петербурге, а потом, совершенно неожиданно, встретился на палубе парохода Добровольного флота «Саратов», шедшего в середине осени через «Соленую лужу», - как крестят эксцентричные янки Атлантический океан. «Саратов» принял в Либаве большую партию русских переселенцев, направлявшихся в Канаду, и держал курс на Квебек. Я лично попал на «Саратов», подстрекаемый чисто профессиональным интересом. Как, вероятно, помнят мои читатели, в 1908 году наши газеты, - понятно, ссылаясь на иностранные источники, - стали твердить, что поселившиеся в Канаде сектанты-духоборы, после нескольких лет мирной жизни, вдруг будто бы заволновались, стали круто не ладить с канадскими властями и запросились обратно в Россию, на покинутые пепелища. Имев лично случай наблюдать жизнь духоборов еще в дни, когда они пребывали на Кавказе, я плохо верил тому, что сообщали о них газеты. Духоборы – это удивительно работоспособный и стойкий элемент, выходящий с честью из борьбы с природой, будет ли это природа Кавказа, Сибири или Канады. И. по моему мнению, они должны были отлично ужиться в Канаде, тем более, что канадские власти относились к ним с известной симпатией и возлагали на них большие надежды.
Я, Марк Волохов – военный корреспондент очень влиятельной газеты «ХХ век», корреспондент, которого, как говорится, гоняют в хвост, и в гриву, посылая всюду, где только пахнет порохом. В мирное же время мне делать положительно нечего – и волею неволею я старался изобрести что-нибудь, лишь бы удрать хоть на край света, и проболтаться там, покуда русским газетам не понадобятся мои услуги, как опытного военного корреспондента. Вот это-то и заставило меня предложить редакции «ХХ века» отправить меня в Канаду, к духоборам, посмотреть на их житье-бытье. Редакция согласилась, и я катнул в Канаду. Разумеется, я мог перебраться через «Соленую Лужу» на роскошных и быстроходных пароходах Гамбург-Америка-линии, Норддейчер-Ллойда, Кэнард-Компании, наконец, с французскими судами «Мэссажери Маритим». Но из Либавы отправлялся последним рейсом «Доброволец Саратов», а с ним пять или шесть сотен вятичей, костромичей и «калуцких», пронюхавших, что плотникам и землекопам найдется работка на сооружении транс-канадской железной дороги и подбитых двинуться в Канаду шнырявшими летом по России агентами. Вот, я и рассчитывал: по пути понаблюдаю я этих совершенно новых «русских туристов», уходящих теперь без боязни за три-девять земель.
К моему немалому удивлению, на палубе огромного «Саратова» я встретил сразу двух интересных старых знакомцев. А именно: уже представленного читателям мистера Арчибальда Кольта и его почти постоянного спутника и вечного антагониста, канадца родом, мистера Генри Дюпона. Оба они сделали порядочный тур по России, посетили Баку, пробрались на Урал через Оренбург до Перми, а теперь направлялись по домам, и, как говорил Кольт, ради разнообразия, взяли две каюты на «Саратове».
И вот, на девятый, кажется, день по отплытии из Либавы, я стоял с моими знакомцами на палубе парохода и болтал о том о сем.
- Нет, право, я доволен! – твердил мистер Кольт. – Доволен и путешествием, потому что посмотрел вашу русскую Калифорнию, ваш Урал и посмотрел Москву, а теперь имею возможность поглядеть на ваших русских фермеров и рабочих. Это, в конце концов, может оказаться полезным: если я возьму тот маленький подряд, о котором я говорил…
- По постройке северной транс-канадской линии?
- Ну, да! Если я возьму этот подряд, знаете, на сооружение так миллионов на пять станционных зданий, - то, ведь, мне понадобятся в первую голову лесорубы и плотники. Наши, канадцы, цены себе не сложат. А между прочим, я видел, как работали топорами ваши компатриоты, мистер Волохов. Среди них попадаются настоящие артисты топора!
- Мерси за комплимент! – отозвался я.
- Это только вы, русские джентльмэны, не видите и не знаете, что есть хорошего в ваших же собственных карманах… В общем, повторяю, всею этою поездкою я был бы совершенно доволен, если бы…
- Если бы что? – засмеялся я. – Качка? Плохой стол? Нет партнеров для игры в скат? Плохим вином угощает вас капитан Фирсов? Плоха каюта?
- А, да что это вы меня засыпали вопросами! Морской болезни я не боюсь. Раз. Каюта, стол, вина, даже сигары нашего друга капитана – превосходны. Вы, хоть и новичок, но – прекрасный партнер в играх в скат.
- Так чего же вам недостает?
Дюпон, элегантный, красивый старик с прекрасно выхоленной пушистою бородою и изысканными манерами французского маркиза добрых старых времен, отозвался иронически:
- Мой друг Кольт тяготится полным однообразием путешествия. Он, на старости лет, мечтает о приключениях.
- О каких приключениях? – удивился я.
- Ну, знаете, - ответил мне пресерьезным тоном янки, - я не был бы в претензии испытать, например, как большой океанский пароход в туманную ночь налетает на идущее без отличительных огней парусное судно и перерезает его пополам. Это бывает, говорят, довольно часто. Но я переплыл «Соленую Лужу» пять раз туда и обратно, и хоть бы раз…
- А если не мы налетим на парусное судно, - засмеялся я, - а оно налетит на нас?
- М-м-м-да! – пробормотал янки. – Это было бы уже не так интересно. Вода теперь чертовски холодна, знаете, но все-таки: мы плывем, плывем, и хоть бы малейшее приключение, хотя бы что-нибудь для разнообразия!..
- Кажется, ваше желание исполняется! – перебил скучающего янки канадец. – Мистер Волохов! Не будете ли вы добры нам объяснить, что происходит? Матросы суетятся, капитан жестикулирует. Видите? Кажется, спускают бот? Смотрите, Кольт: вы желали видеть что-нибудь экстраординарное, и, кажется, ваше пожелание исполняется слишком скоро. Но если бот спускают исключительно ради того, чтобы вытащить чье-нибудь раздутое багровое тело, то я слуга покорный. Предпочту не портить себе аппетита…
- В чем дело? – спросил я приблизившегося к нам «перваго помощника».
- Дозорный разглядел не то бутылку, не то ящик какой-то. Словом – морская находка! Эй, ребята! Пошевеливайся, поворачивайся! – закончил тот свою речь обращением к спускавшим на воду бот матросам.
Море было далеко не спокойно, но, тем не менее, я легко без помощи бинокля разглядел тот предмет, из-за котораго «Саратов» застопорил и выслал бот с шестью матросами и вторым помощником: это был какой-то средней величины жестяной ящик.
Через полчаса бот причалил к пароходу и вместе со всею командою был поднят благополучно на палубу. Здоровый мускулистый боцман, Сергей Шевченко, стоял перед капитаном, с улыбкою показывая ему выловленную из волн находку, - которая оказалась жестянкою от консервов. На палубе уже толпились, любопытно заглядывая, многочисленные третьеклассные пассажиры, несколько потревоженные неожиданною остановкою в открытом море и спуском бота. Я слышал, как костромичи, вятичи и «калуцкие» высказывали самыя разнохарактерныя предположения.
- Безпременно японская мина! – твердил один. - И до чего эта матросня народ безстрашный; одно слово – отчаянные! Взял, это, голыми руками, несет. А она – живая смерть. Как, значит, ежели разорвется, - пропали мы тут со всеми потрохами…
Другой, бородатый плотник, отозвался:
- Дурья ты голова! Придумал тоже! Мина да мина! Мина – плывет мимо… А это, должно быть, который с нашими же, с костромскими, пароход «Нижний Новгород» прошел на той неделе, - он самый нам весточку подает, чтобы мы, значит, не заблудились. Потому, - сам видишь: плывем мы это по морю-океану, плывем неделю, аль больше, - и хоть бы тебе где какая отметина!
- Тебе бы верстовые столбы понаставить в море!
- Столбы не столбы, а ежели, скажем, буек… Очень просто: грузило приделал, пущай, значит, на месте плавает. Никогда его далеко не снесет. А ты сам разсуди: без этого как бы карапь свою дорогу нашел?
- Какой тебе там буек, на океане-то? Не знаешь разве, что корабли по звездам водят! – вмешался чей-то степенный голос.
- По звездам? Тоже сказал!.. Чай по морю едем, а не по небу!
Не знаю, чем кончился спор моих земляков: вестовой капитана Фирсова позвал меня и моих двух приятелей, Кольта и Дюпона, в капитанскую каюту. Там мы, к своему удивлению, застали нечто вроде военнаго совета, ибо в сборе оказались: - сам капитан, судовой врач, старший механик и первый помощник капитана. С нами образовалась целая коллегия из семи человек.
- Я должен буду составить протокол, господа! – встретил нас капитан. – И поэтому желал бы, чтобы и вы, единственные классные пассажиры на «Саратове», присутствовали при совещании и изследовании выловленнаго нашею командою в море документа. Кстати, документ исан по английски, и хотя я владею этим языком, но все же, во избежание возможной ошибки…
- Располагайте нами, капитан! – отозвался Дюпон. Мы с Кольтом кивнули головою.
Не буду описывать подробно всего процесса изследования найденнаго документа. Скажу только, что в жестянке, подобранной нами в двухстах километрах к востоку от Нью-Фаундленда, находился порядком-таки измоченный морскою водою листок толстой бумаги, исписанный чернилами. Но вода так смысла написанное, что при всем нашем желании мы могли разобрать лишь несколько отдельных слов.
- Потерпевшие крушение! – сказал, ознакомившись с документом, судовой врач. – Видите? Вот ясно написано: круш… Потом есть обрывки слов: с… рный веете… Ясно, было написано% «северный ветер»… Есть еще… абль… Это, вероятно, кабель, т. е. подводный телеграфный провод.
- Нету ни малейших указаний на долготу и широту! – отозвался нетерпеливо капитан.
- Извините, капитан. Но мне кажется, что тут есть какия-то цыфры – робко заявил было старший механик.
- Где? – ответил капитан, вновь беря бумагу из его рук. – Не вижу и следа каких-нибудь цыфр!
Поглядев еще несколько минут на «морской документ», капитан сказал:
- Вот, кажется, есть еще слово: не то «зафтон», не то «каптог». В общем, для меня ясно одно: в документе нет никаких определенных указаний ни времени, ни места, ни лица. Значит, я считаю, господа, что не имею никаких оснований менять принятый курс и отправляться на поиски неведомо кого, неведомо куда. Вы согласны? Если да, то я сейчас изготовлю протокол, вы все подпишете его, и мы передадим злополучный документ вместе с жестянкою начальнику порта в Квебеке. Пусть канадския власти производять дальнейшее разследование, это меня не касается!
Через четверть часа протокол о сделанной нами находке был составлен, начисто переписан и всеми нами подписан, - как полагается.
Выйдя на палубу, мистер Кольт с явным неудовольствием заявил:
- Мне буквально не везет! Я, было обрадовался: думал, это что-нибудь интересное. Какие нибудь «изгнанники земли», попавшие на необитаемый остров и посылающие указания, куда отправить экспедицию для их спасения. И там, где они сидят и едят только улиток, да яйца черепах, есть пещера, в которой корсары Бермудских островов сложили свои сокровища…
Дюпон разсмеялся.
- Экий вы, Кольт, в сущности, ребенок, хотя и «бэзинсмэн» перваго ранга!
- Далеко мне до перваго ранга! – пробурчал Кольт. – В первом ранге, мистер Дюпон, будет железнодорожный король Гарриман. Потом старый Джон Гульд, Вандербильдты, Астор. А я что?
- Ну, деньжата и у вас водятся, Кольт! – опять засмеялся канадец.
- Какия это деньги? – почти с неудовольствием покачал головою янки. – И до полусотни миллионов долларов не наберется… А я сорок лет только и знаю, что делаю доллары… Да вы, Дюпон, сколько мне известно, тоже, ведь, не нищий, хоть сами долларов не делаете!..
- Конечно, не нищий! – ответил, добродушно улыбаясь, Дюпон. – Но, к стыду моему, должен признаться, что сам я «деланием долларов» никогда не занимался. Что получил от отца в наследство, с тем и живу. Если мое состояние увеличивается, то я в этом ни сном, ни духом не виноват: просто поднимается цена на землю вследствие наплыва эмигрантов в Канаду. Но, кажется, звонят к обеду. Пойдемте!
На этом закончились наши разговоры, и за обедом уже никто не вспоминал о «морской почте». Никто не подозревал, что каких-нибудь трое суток спустя не только капитан Фирсов, но и мы, не причастные к делу люди, станем общею притчею во языцех, что наши имена прогремят на весь мир, или, по крайней мере, на всю Северную Америку, что наши портреты будут напечатаны во всех газетах Квебека, Монреаля, Нью-Йорка, Бостона и т. д.
В особенности, ваш покорнейший слуга не подозревал, что в его жизни эта находка сыграет большую роль, что последствием этой находки будет довольно таки фантастическое путешествие туда, куда…
Но чтобы не раскрывать заранее секрета, куда меня занесла нелегкая, я лучше помолчу до следующей главы.
Через два дня мы вошли в устье многоводной реки Святого Лаврентия и стали на рейд красавца Квебека. После зеленовато-серой однообразной глади моря да безкрайнего неба, этот живописный город с его красивыми памятниками и веселыми скверами приятно радовал взор. Да и горевать было грешно. Переезд совершился вполне благополучно, и кто-то из русских эмигрантов, глядя на веселый город, даже запел приятным тенорком:
Кончен, кончен дальний путь,
Вижу край родимый.
Сладко будет отдохнуть
Мне под кровлей милой…
(До след. №-ра).
ЧАСТЬ II.
ТЕЛЕГРАММА ИЗ БАЛТИМОРЫ
ЧАСТЬ III.
ЖЕНИХИ МИСС АРАБЕЛЛЫ
ЧАСТЬ IV.
В ДАЛЬНИЙ ПУТЬ!
ЧАСТЬ V.
ПО СТРАНЕ БУДУЩАГО
ЧАСТЬ VI.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ПУТИ
ЧАСТЬ VII.
СРЕДИ ЭСКИМОСОВ
ЧАСТЬ VIII.
ПЕЧАЛЬНАЯ НАХОДКА
ЧАСТЬ IX.
В ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
ЧАСТЬ X.
ЭПИЛОГЪ
|
