|
В истории диско француз Жан-Марк Серрон или просто Cerrone - фигура, равновеликая Джорджио Мородеру или Найлу Роджерсу из Chic. Он стал одним из первых европейцев, кому удалось добиться успеха на родине диско в Америке. Его музыка звучала в легендарном клубе Studio 54, а пластинки «Love In C Minor» и «Supernature» стали частью диско-канона: именно они приходят в голову одними из первых, когда мы пытаемся представить себе классическое диско-звучание, лёгкое и праздничное. Сэмплы из его треков можно услышать в самой разной музыке от Beastie Boys до Боба Синклера, но его вклад в современную музыку на этом совсем не ограничивается. В свои 64 года Серрон по-прежнему весьма активен: он гастролирует и выпускает новые пластинки, сохраняя при этом верность идеалам диско. Незадолго до выхода альбома «Red Lips», на котором француз собрал «в гости» весь бомонд от Алексиса Тейлора из Hot Chip до Aloe Blacc и Кайзы, мы поговорили с ним о Нью-Йорке семидесятых, диско-ренессансе, достоинствах Рианны и многом другом.
Мой первый вопрос конечно же будет про диско. Этот стиль фактически не выходит из моды. Как вам кажется, с чем связана такая постоянная популярность?
Мне кажется, это связано в первую очередь с тем, что диско это оптимистичная, радостная музыка. К тому же, за последние 30 лет музыка совершила полный круг. Не важно, как мы это назовем - хаус, техно, электро, EDM, всё это танцевальная музыка, в основе которой лежит диско. При этом мелодичность по-настоящему вернулась в музыку только в последние лет шесть-семь, и мне кажется логичным, что танцевальная музыка вернулась к истокам. Ну и для меня это хорошие новости! (смеется)
Мы много знаем об американской диско-сцене, об этом сняты фильмы и написаны мемуары. Но о парижской сцене того времени известно совсем мало. Не могли бы вы пролить свет на то, как выглядела диско-сцена в Европе в то время?
По правде говоря, я гораздо ближе к американскому диско. Во-первых, свой первый контракт я подписал с Atlantic Records в Нью-Йорке, и они сразу стали продвигать мою музыку на американский рынок. Во-вторых, и певцы, и студийные музыканты, с которыми я записывался, были либо из Великобритании, либо из Штатов. Могу сказать, что и в Нью-Йорке, и в Париже это был период экстравагантности, ярких красок и образов. Популярность Studio 54, куда я тогда много ходил с друзьями, и, скажем, парижского Palace, и других клубов по всему миру, во многом держалась на этой экстравагантной эстетике. Потом эти же образы легли в основу фильмов типа «Saturday Night Fever», которые стали настолько популярными, что все мейджор лейблы взяли на вооружение этот стиль - басовый барабан в четыре четверти, эйфорические аранжировки со струнными и духовыми, сексуальная подача. Лейблы стали буквально толкать своих артистов в этом направлении. Даже рок-музыканты стали звучать так - Rolling Stones, Дэвид Боуи, Род Стюарт, да все буквально!
Давайте вернемся к вашему первому альбому. Вы ведь начинали как барабанщик, как вышло так, что вы стали записываться сольно?
Всё началось с того, что я играл на ударных в группе Congas, это был год, кажется, 1972-й и мне тогда было лет 16. Группа эта играла афробит и афро-рок. Мы давали примерно по 60 концертов в год, и года через три мне это вконец утомило. Я решил бросить музыку. Но еще через полгода после этого я впал в тоску, без музыки оказалось еще хуже. Тогда я отправился записывать «Love In C Minor», который должен был стать моей последней записью, после которой я планировал забросить всё окончательно. Вот почему я и записал песню длиной в 16 с половиной минут - у меня даже и мысли не было, что этот альбом будет успешным или что кто-то будет крутить эти песни по радио. Я записывал музыку сам для себя. У меня не было никаких контрактов с лейблами, я решил напечатать в Лондоне небольшой тираж. Но в результате, через 2 месяца я продал 5 тысяч копий, и часть из них отправились напрямую к продавцам из Нью-Йорка. Потом до меня стали доходить истории, что в Нью-Йорке моя музыка популярна. Конечно, поначалу я говорил «да ты рехнулся! это не я!» и так далее. А потом я решил поехать в Нью-Йорк и посмотреть на это своими глазами. И очень удивился - я позвонил в Atlantic Records, рассказал, кто я, и вскоре уже встречался с их президентом и подписывал контракт. Через два месяца они выпустили пластинку, мы продали триллион копий и стали номером один!
Но кажется, связь с афробитом вы тоже не утеряли. На вашей новой пластинке, например, играет Тони Аллен. Это тоже отсылки к вашему прошлому?
Да, всё так. Когда я учился играть на ударных, я учился именно африканскому стилю. Африканские ритмы всегда были для меня источником вдохновения, и в моей музыке ритм-дорожка - это половина трека, я строю всю композицию вокруг ритма. Два года назад мы пересеклись с Тони Алленом и решили вместе отправиться в студию. Пришли и он спрашивает меня «что будем делать?». А я говорю «не знаю, давай играть!». Так и сделали - сели за ударные, записали много партий, потом я принес их в свою студию и начал выстраивать вокруг них какие-то треки.
То есть вы всегда начинаете трек с ударных? Как вообще идёт процесс записи? Всегда интересно, насколько мышление композитора-барабанщика отличается, например, от мышления клавишника.
Главное - найти грув, и это как раз то, что мы сделали с Тони Алленом. Создать грув непросто, никто тебе не скажет «вот оно!», ты должен сам почувствовать. Когда грув найден, я придумываю бас-линию. Затем аккорды, ну и дальше уже остальная часть аранжировки.
Диско-музыканты, кажется, обычно делились на тех, кто писал партитуры для большого оркестра (как артисты с лейбла Salsoul) и электронщиков-одиночек типа Мородера. Но в вашей музыке есть и оркестр, и электроника. Что для вас более естественно?
Я учился сочинять музыку в одиночестве, но я не могу себя назвать классическим электронщиком. Я использую электронные звуки, но дух живой музыки мне ближе. Мы не можем отрекаться от современных технологий, и мне нравятся очень многие синтезаторые звуки, в том числе и современные. Но впервые я по-настоящему использовал синтезаторы на альбоме «Supernature» и это произошло случайно, это не очень характерная пластинка для меня. Когда я принес запись в Atlantic, я был уверен, что мне скажут: «Что это за дрянь? Куда ты дел струнные и духовые?». Но вместо этого они сказали: «Вау! Как ты это сделал?». И этот сингл был 11 недель на первом месте и продался тиражом в 8 миллионов копий, в общем, был большой успех. Но повторюсь, это исключение, ничего подобного я больше никогда не запишу!
К слову о современных технологиях, как вы относитесь к современной танцевальной музыке? Что вы думаете о новом диско, вы находите в этом движение вперед или бесстыдную эксплуатацию своих идей?
Примерно с 1995-го по 2010-й диджеи во всю сэмплировали диско-источники. Это не было так уж оригинально, но придавало их музыке какой-то характер и цвет и создавало преемственность, продолжало диско-традицию. Но где-то с 2010-го диджеи снова начали создавать новые, оригинальные песни, в которых есть и мелодия, и настоящий грув. На мой вкус, проблема танцевальной музыки, записанной примерно с 2000-го по 2010-й была в том, что хоть всё это было потрясающе спродюсировано, но музыканты и диджеи совершенно забыли о груве. Но потом все как-то поняли, что грув - вещь необходимая. И так вернулось настоящее диско. Диско - это ведь не только хорошие аранжировки и сильный вокал, здесь главное - грув.
Можете ли вы назвать кого-то из молодых музыкантов, чья музыка вас сегодня вдохновляет? Есть ли вообще эффект отдачи энергии, когда сначала вы вдохновляете молодежь, а потом молодежь в ответ вдохновляет вас и дает вам почву для новых идей?
Не хочу звучать претенциозно, но не скажу, что сегодняшняя музыка меня так уж вдохновляет. Что мне нравится в музыке сегодня, так это совершенство звука. Если послушать Давида Гетту или Кельвина Харриса, то продакшен у них просто великолепный. И это происходит везде, независимо от стиля. Ну и вокалисты сейчас очень сильные, тот же Бруно Марс. Но мне не кажется, что это настоящее диско, здесь просто заимствованы из раннего диско кое-какие элементы.
Говоря о вокалистах, вы же тоже очень любите приглашать певцов и певиц со стороны. Давайте представим, что у вас есть машина времени, и вы можете позвать на запись кого угодно, хоть Эллу Фитцджеральд, хоть Джона Леннона. Кого бы вы пригласили, и почему?
Вау, какой трудный вопрос! Их так много... Я обожаю вокалистов из семидесятых и восьмидесятых. В них есть индивидуальность, которой не хватает нынешнему поколению (хоть они все и здорово поют). Если выбирать кого-то одного, пусть будет Донна Саммер. Она была так хороша с Джорджио. Она очень много сделала для диско, она была такой чувственной, такой сексуальной. А в диско сексуальность очень важна. В этом с ней может сравниться только Дайана Росс.
У вас сложились давние отношения с Найлом Роджерсом из Chic, кажется не только профессиональные, но и дружеские. Как вы познакомились с ним? Со стороны кажется, что у вас слишком сходные роли, такие музыканты не часто работают вместе, это как два медведя в одной берлоге...
Мы познакомились в Нью-Йорке благодаря Atlantic Records. Я тогда выпустил свой третий альбом «Supernature», а Найл тоже был на виду с «Le Freak». И если вы оба успешные артисты одного лейбла, так или иначе вы пересекаетесь в каких-то публичных мероприятиях или на телевидении. Мы подружились в 1977-м и до сих иногда выходим вместе на сцену и записываемся вместе. Он записал несколько гитарных партий для моей новой пластинки, которая скоро выходит. В общем, с Роджерсом мы до сих пор хорошие друзья, а вот с Джорджио мы до сих пор не знакомы - так ни разу с ним и не пересекся.
Может, сейчас самое время с ним познакомиться? Он тоже весьма активен в последнее время!
Кто знает, кто знает, может повезёт наконец!
Расскажите о вашем сотрудничестве с Бобом Синклером. У вас же даже есть совместный альбом, ну точнее его микс из ваших треков. Как возник такой проект?
Вместе с Бобом мы записали всего один трек, «I Feel For You», один из первых его синглов. Точнее сказать, Боб использовал сэмплы из моей вещи «Look For Love». И из этого получился большой мировой хит. Это было особенно приятно, потому что для этого успеха мне ничего не пришлось делать, просто отдать трек семилетней давности. Это как хороший подарок. В какой-то момент Боб пришел ко мне и предложил сделать еще один совместный трек. На что я ответил: «Не уверен, но может тебе сделать для меня сборник лучших вещей? Составь часовой сет из моей музыки так, как если бы ты играл его в клубе». Тогда Боб сделал часовой микс из треков моего каталога, предварительно ремикшировав каждый из них. Мы принесли этот микс на Universal, они его выпустили и продали миллион копий! И после этого ко мне один за другим потянулись люди из музыкальной индустрии и стали просить что-то для них делать. Ну и вот чем это всё закончилось!
Несколько лет назад вы выпустили бесплатный альбом в интернете и писали, что музыка должна распространяться свободно, а теперь триумфально вернулись на мейджор-лейбл. Почему вы передумали? Что с тех пор изменилось?
В первую очередь, потому что очень многие лейблы просили меня о возвращении, и я поддался на эти уговоры! Но когда я выпускал интернет-альбом, я совершенно не думал о том, что никогда не вернусь в традиционный шоу-бизнес. Это так не работает, просто ты живешь сегодняшним днем и делаешь то, что тебе сейчас кажется правильным. Записываешь альбом, и все вокруг рады, тогда ты записываешь еще один, и все снова рады, и ты записываешь еще один, и так далее.
Напоследок, давайте поговорим о вашей любимой музыке. Вы можете назвать топ-3 своих любимых пластинок или хотя бы исполнителей?
Сейчас или за всё время?
Интересно и то, и другое! Выбирайте!
Из старой музыки я по-прежнему люблю Барри Уайта, раннего Карлоса Сантану и - вас, наверное, удивит такой выбор - Pink Floyd! У Pink Floyd я в первую очередь люблю атмосферу, у Барри Уайта - сексуальность и струнные, а Сантану я ценю потому, что пришел из афробита. Из современной... Ух, её очень много! Мне нравится группа Maroon 5, Disclosure, через которых я нашел Брендана Рейли, одного из вокалистов, поющих на моём новом альбоме. Конечно же Рианна. Чёрт! Сама сексуальность, прямо каждый сингл хорош, особенно то, что она с Кельвином Харрисом сделала. На его альбоме много классных вокалистов, но она лучшая. Ну и конечно, лучшая певица сегодня это Бейонсе, тут нет вопросов.
Источник:
MIX MAG
Опубликовано: 4-5.5.2018 г.
|
