|
Как город Псков присоединяли к Государству Российскому
На родине святой Ольги
По поводу 400-летия окончательнаго присоединения Пскова
Очеркъ Д. К. Зеленина
Часть I.
«Природа и люди» № 12, 1910 г.
Стр. 177
Чуть более чем 500 лет тому назад, 13 января 1510 года, на родине святой Ольги, в городе Псков, последний раз прозвучал и навеки замолк вечевой колокол, а вместе с ним пало и последнее «северно-русское народоправство». Великий князь московский Василий Иванович объявил городу Пскову свою великокняжескую волю: «Вечу и посаднику у святой Троицы не быть», - и никогда бурное и буйное псковское вече, до тех пор так ревниво оберегавшего от всяких посягательств свои державные права, почти безмолвно подчинилось этому властному приговору.
«Вече опустило, колокол свезли»… Пала псковская независимость. И если вспомнить, каких усилий стоило Москве присоединение Новгорода, сколько пролито было при этом крови, - то мирное, разыгранное как по нотам присоединение Пскова, находившегося тогда в расцвете своего богатства и мощи, представляется маловероятным, почти сказочным.
Объяснение этому событию мы найдём в предшествующей истории города. Псков, в старину звавшийся «Плесковом», - один из самых древних русских городов, родина святой Благоверной княгини Ольги, матери Равноапостольного княза Владимира. Уже в двенадцатом веке Псков, пригород Новгорода Великого, не страшился вступать в борьбу со своим «старшим братом». Когда буйные новгородцы выгнали от себя князя Всеволода-Гавриила Мстиславича, то псковитяне не побоялись пригласить изгнанника к себе на престол.
Тогда Псков не имел ещё того важного военного значения, которое он вскоре приобрёл в качестве пограничного города. В тринадцатом веке на берегах довольно оживлённого Балтийского моря утверждается немецкий орден Крестоносцев, который скоро овладел почти всей областью трёх нынешних прибалтийских стран, исстари платившей дань Пскову. Вместе с тем Псков стал городом, расположенным на самой опасной границе русских владений.
Борьбу с сильными Ливонскими рыцарями Псков вынес на своих плечах, можно сказать, в одиночестве. Бывали времена, когда город святой Троицы дружил с этими рыцарями и вместе с ними воевал «безбожную Литву». Но чаще псковичи вели с крестоносцами ожесточённую борьбу, что называется, не на живот, а на смерть. В 1240 году сам город Псков вместе с прославленной его святыней-покровительницей – церковью святой Троицы – был взят немцами, и нужна была знаменитая победа Александра Невского на льду Чудского озера («Ледовое побоище»), чтобы остановить раз и навсегда победоносный натиск «железных рыцарей».
Конец тринадцатого века был ознаменован блестящим 33-летним княжением Довмонта (Тимофея), победы которого так напугали ливонцев, что они и после смерти неустрашимо-храброго князя долго не беспокоили псковитян. Своими победоносными войнами, своей неустрашимостью и самопожертвованием, своей преданностью вновь принятой им православной вере, князь Довмонт, родом литовец, снискал себе на своей новой родине общую любовь и преклонение. «Братья и мужи псковичи, те кто из вас стар – тот не иначе как отец есть мне, а кто млад – будет тот истинно брат», - это воззвание князя Довмонта в опасные минуты битв долго было памятно воинственным псковитянам. Довмонтом же было положено снование и первой каменной стены вокруг города – прежде были только деревянные.
Четырнадцатый и пятнадцатый века были самым блистательным периодом в истории Пскова. В 1348 году, пользуясь тяжёлым положением воевавшего со шведами Новгорода, Псков заключил с ним известный «болотовский договор», в силу которого Псков получи право вполне самостоятельного внутреннего управления. С тех пор город Псков и стал называться «меньшим братом» Новгорода Великого. Политически независимый, член знаменитого Ганзейского союза, Псков ведёт в это время особенно оживлённую торговлю с иностранцами.
Начало торгового значения города Пскова относится ещё ко временам глубокой древности. Обязано оно было пограничному положению города, стоявшего на крайнем северо-западном рубеже русских владений, а также удобным водным путям: два больших озера, в одно из которых впадала ливонская река Эмбах (летописная Оможва, на которой стоит древний русский город Юрьев, превращённый на долгое время немцами в Дерпт, а ныне – Тарту), связывали его с западными соседями. Падение Новгорода только способствовало усилению псковской торговли.
Обычное в древней Руси вечевое управление было весьма удобным для небольших городов. Для большого же и богатого торгового центра оно представляло большие неудобства. И мы видим, что чем богаче становился древний Псков, тем чаще и чаще происходили в нём внутренние неурядицы и раздоры. Вече приглашало князей, но, опасаясь утраты своей власти, не позволяло князьям укореняться в Пскове и передавать свою власть по наследству. Младший брат Новгорода держался в этом отношении обычаев своего старшего брата: «коли худ князь, ну так его в грязь!». Псковичи брали себе князей из разных областей, в том числе и из Литвы. Но с возвышением Москвы князья приглашаются чаще всего оттуда. Являясь в Псков, князья приносили присягу Псковскому вечу. Подолгу они с вольнолюбивыми псковитянами большей частью не уживались.
Не прекращавшиеся внутренние неурядицы в Пскове были весьма на руку «собирателям Руси» - московским великим князьям. Частой сменой князей они пользовались в целях ограничения прав Псковского веча. Частые же жалобы псковичей на своих князей и посадников, и разбирательство этих жалоб в Москве незаметно сделало город Псков как бы подсудным великим князьям московским.
В 1460 году псковитяне уже называют московского великого князя своим «господином» и «господарем», а Псков – его «вотчиной». Мудрый политик, великий князь Иван Васильевич вёл свои дела так расчётливо, что псковичи добровольно участвовали в его походе на Великий Новгород, то есть участвовали в попрании тех самых вечевых вольностей своего «старшего брата», которыми они так дорожили у себя дома. В 1501-м году вышло так, что великий князь Московский дал своему сыну Василию титул «великого князя псковского», а в своём духовном завещании писал: «даю ему, Василию, Псков город весь с волостями и с сёлами, а к нему – и всю землю Псковскую». Так постепенно в течение всего пятнадцатого столетия подготавливалось хитроумной Москвой мирное падение псковской независимости. Наконец пробил час, и настало время, когда, по расчётам московских великих князей, можно было без риска поступить с Псковом решительно.
У великого князя накопилось весьма большое количество жалоб псковичей на своего князя Ивана Михайловича Репню-Оболенского и, отчасти, на своих посадников. Московский государь нарочно копил эти жалобы, и наконец назначил псковичам срок суда – Крещенье 1510 года – когда он явится в Новгород. Туда же предложено было явиться и псковским жалобщикам. Недальновидные псковитяне гурьбой отправились к назначенному сроку в Новгород – искать нелицеприятного суда. У святой Троицы, таким образом, не осталось ни одного влиятельного главаря. А это только и нужно было хитроумному политику. Объявив прибывших в Новгород псковичей под арестом, великий князь знатнейших из них посадил под караул, а с прочих взял клятву в том, что вечу и посаднику больше в Пскове не быть. Они должны были поклясться в этом как за себя, так и со всех своих сограждан.
Тогда дьяк Третьяк Долматов был отправлен в Псков вместе с целовавшими крест московскому государю псковичами. Посол объявил всенародно непреклонную великокняжескую волю. Вслед за ним прибывшие из Новгорода псковичи объявили своим согражданам, что они уже поклялись за них исполнить эту волю.
Вольнолюбивые псковичи были глубоко потрясены нежданными вестями. Они попросили у московского посла только одну ночь, чтобы подумать. Срок этот был им, конечно, дан, но думать им было, в сущности, не о чем. По словам псковского летописца, тяжёлая это была ночь – ночь на 13-е января 1510 года. Эта ночь прошла в общих криках и стенаниях - горько плакали псковичи по своей свободе. На другой день они объявили послу, что они ещё никогда не изменяли своему крестному целованию, и теперь не хотят быть клятвопреступниками, и, при общем плаче и рыданиях, спустили вечевой колокол. Этот исторический колокол был послан в Новгород государю.
Все псковичи были приведены к крестному целованию. А скоро сам великий князь прибыл в своё новое владение – поклониться святой Троице. После этого 27-го января было объявлено его приказание, чтобы 300 семейств «лучших людей псковских» на другой же день были готовы переселиться на жительство в Москву. Их места заняли потом москвичи – новые псковские чиновники. Первыми псковскими наместниками были боярин Григорий Фёдорович Морозов и конюший (управитель) Иван Андреевич Челядин.
Так пала независимость города Пскова. Но это падение служило к вящему возвышению и усилению сердца России – Москвы, и потому было благодетельным и желательным. Жертва псковичей была принесена ими на алтарь родного им русского отечества, и она сослужила им впоследствии не одну важную услугу. Вот почему жалеть об этой жертве не приходится. Можно и нужно только преклоняться пред умом и дальновидностью великих князей московских, сумевших совершить это великое историческое событие без пролития капли крови.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
НА РОДИНЕ СВЯТОЙ ОЛЬГИ. ПСКОВ
|
|
|
