Парадоксы протеста
ИСКУССТВО В МИРЕ БИЗНЕСА
В адрес нашей «музыкальной гостиной» пришло письмо. Его автор, витебчанин А. Крощенко, ссылаясь на конкретные публикации, просит разъяснить, почему на страницах печати можно встретить подчас противоречивые сведения об одном и том же западном исполнителе или ансамбле.
Не будем останавливаться на встречающихся несовпадениях приводимых в публикациях биографических или иных фактографических данных: точность их, безусловно, зависит от степени осведомленности автора материала и целиком и полностью лежит на его совести.)Иное дело, когда речь заходит об идейной направленности творчества артиста. Разноречивость суждений здесь отражает, как правило, противоречивый характер творческого развития самого исполнителя или ансамбля. С одной стороны, работая в условиях жесткой конкуренции, артист волей-неволей вынужден приспосабливаться к массовому вкусу, исполнять тот репертуар, который на сегодняшний день пользуется наибольшим спросом. С другой стороны, в западном обществе четко отработан механизм приручения «бунтарей» от искусства. Начиная с отрицания буржуазного истеблишмента, артист со временем перемещается в противоположный лагерь, не осознавая порой, что и «бунт» его был не более чем рекламной приманкой, источником дополнительных прибылей для компаний, занимающихся шоу-бизнесом.
О том, как срабатывает этот механизм приручения, рассказывается в одной из глав только что выпущенной издательством АПН книги советского социолога и журналиста Эдуарда Розенталя «Парадоксы протеста», фрагмент которой мы предлагаем вашему вниманию.
Ю. СВЕТОВ.
Майк Джеггер: миф и реальность
...Если бы я мог предположить, что Майк станет «суперзвездой» поп-музыки, то, вероятно, тогда, в 1973 году в Монтре, обратил бы на него больше внимания. Меня познакомила с ним журналистка из музыкальной ре дакции французского журнала «Элль». Интервью было корот ким, я задал три вопроса: считает ли он свое искусство на стоящим искусством, не кажется ли ему, что таких, как он, пруд пруди, просто ему повел ло в жизни больше, чем другим, и не думает ли он, что через пару-тройку лет его имя канет в Лету.
Первые два ответа были лаконичны: «йес» и «ноу» (да и нет). На третий он ответил более детально; лучше кануть в Лету, чем служить чиновником, который с нетерпением ждет смерти начальника, чтобы занять его место. Кроме того, Майк добавил, что не любит журналистов.
Сегодня взять интервью у Майка Джеггера практически невозможно. Он по-прежнему не любит журналистов, и телохранители охраняют покой «звезды». Ныне Джеггера и четырех его коллег в гастрольных поездках сопровождают 100 человек обслуживающего персонала. Реквизит группы, включая гардероб Майка (который оценен в 250 тысяч франков) и 18 электрических гитар Кейта Ричарда, размещается на 13 грузовиках. Затраты на содержание «великолепной пятерки» не только окупаются, но и приносят громадные барыши.
Группа рок-музыки «Роллинг стоунз» прославилась и стала предметом мифов. О ней пишут книги и ставят фильмы. А начиналось все весьма прозаично.
Майк Джеггер, Кейт Ричард, Брайн, Джонс, Чарли Уоттс и Билли Уаймэн, которым тогда не было еще и по двадцати лет, организовали музыкальную группу и начали выступать по воскресеньям в одном из ресторанчиков Лондона. Майк пел, Кейт бренчал на гитаре. Билли пробовал свои силы на ударных инструментах. Именно в эти годы, только в Ливерпуле, начинала свою музыкальную карьеру группа «Битлз». Но если они были причесаны и прилично одеты, то Майк Джеггер и его друзья шокировали публику растрепанностью и экстравагантной одеждой.
Скандал - это тоже реклама. Девиз группы гласил: «Стоунз» - это те, кого йена видят родители. Иначе говоря, в их лице музыкальный мир получил вывернутый наизнанку вариант «Битлз». Официальная Англия была шокирована и даже применила репрессии к подражателям «Стоунз». В одном из лондонских колледжей несколько учеников были исключены лишь за то, что они пе-* рестали причесываться (стиль «Стоунз»). В ряде учебных заведений были вывешены инструкции, в которых говорилось, что стрижка «под «Битлз» - это вполне прилично, принято обществом, а «под «Стоунз» - исключено. Дело усугублялось еще и тем, что сюжеты песен «Роллинг стоунз» вращались вокруг наркотиков, алкоголя, секса.
К середине 60-х годов в песнях «Роллинг стоунз» зазвучали темы протеста против потребительского общества. «Стоунз» - это свои ребята, - сказал мне один из студентов - участников майских событий 1968 года в Париже, - они плюют в поганую рожу капитала». Так «Роллинг стоунз» оказались на волне молодежного протеста. С их песнями на устах студенческий Запад шел на стихийный бунт против «общества стариков». В результате шарм «Битлз» не выдержал конкуренции с агрессивностью «злых детей». Агрессивностью шумной, кричащей, но бесплодной и неопасной. «Агрессивность и насилие сильнее политики, - заявил Майк Джеггер. - Я не люблю политиков, по тому что они ничего не способны изменить в этом мире».
Бесплодных политиканов, которых действительно немало, «Роллинг стоунз» отождествляли с политикой вообще и тем самым отбивали желание политической деятельности у сотен тысяч своих почитателей. Их сторонники отождествляют себя с ними, с их неучастием в политической жизни, с их презрением к труду. И хотя сами молодые люди не могут позволить себе копировать «Стоунз» и бросить работу, они тем не менее находят удовлетворение в словесном отрицании. В угаре рок-ритмов они не обращают внимания на то, что их кумир Майк Джеггер, протестуя против «общества потребления», не отказывал себе ни в какой прихоти fкогда-то он вставил в зуб изумруд, но решил, что это не то, и заменил его рубином, затем бриллиантом), что его шокирующие костюмы - от самых дорогих портных Европы, а его встрепанную прическу часами укладывали лучшие парикмахеры.
А представители той самой буржуазии, которую они «ниспровергают», давно уже не считают «Стоунз» стоящими вне общества. В руках мастеров буржуазной пропаганды Майк Джеггер и его коллеги превратились в своеобразный миф, притягивающий, словно магнит, воображение молодежи, разряжающий и демобилизующий ее творческую энергию, отводящий ее в русло абстрактного, а потому безопасного протеста. Нет спору, в творчестве «Стоунз» присутствовала определенная социальная направленность, они покусывали старую буржуазную мораль, требовали освобождения личности от ряда табу, установленных буржуазными нормами. Но «освобожденная» таким образом личность не опасна устоям западного мира. Отношение буржуазии к аморфному движению свободных от всяких запретов хиппи - лучшее тому доказательство.
...Билеты на концерты «Роллинг стоунз» достать почти невозможно. Мне это стоило колоссальных усилий. И уже у входа в зал, где бурлило людское море, можно было с уверенностью сказать, что успех концерту обеспечен. В самом зале царило всеобщее возбуждение, атмосфера казалась наэлектризованной, как перед грозой. Потом на какое-то мгновение все стихло, и раздался гром - это на сцене появились музыканты. Мне вспомнились рассказы о том, как на одном из их концертов вошедшая в раж публика принялась громить зал, при этом в толчее погибли несколько человек, десятки были ранены.
На этот раз обошлось без жертв.
Майк Джеггер извивался на сцене, как кобра. Говорят, что за выступление он теряет в весе до трех килограммов. Его костюм сверкал в лучах прожекторов зеленой, красной, фиолетовой чешуей. Он не стеснялся в выражениях, делал непристойные жесты, допускал двусмысленности. А публика? Представьте себе ярого болельщика в то мгновение, когда его команда забивает решающий гол. Та же картина и здесь, только это мгновение экстаза длится часами. Рядом со мной две девочки лет по 15-16 визжали на одной пронзительной ноте. Не знаю, какого цвета у них глаза в обычной жизни, но тут они были белыми. В этом состоянии они наверняка не слышали ни слов, ни музыки, иногда неплохой, а были кроликами под гипнотическим взглядом удава.
Больше я с Майком Джеггером не встречался, но видел сотни статей о нем в различных молодежных изданиях. И ярких фоторепортажей, как правило, показывающих Майка в окружении милых его сердцу вещей. Камин с пылающими поленьями, белый телефон с золотым диском, овальный диван-подушка, магнитофон с динамиками; комната-бассейн: Майк восседает со стаканом виски в руках в плавающем надувном кресле, на нем потертые джинсы с заплатками и розовая майка. А вот Майк за рулем своего спортивного автомобиля.
Ему сейчас 43 года, он владеет во Франции, в Валь-де-Луар, замком и часовней. Ему принадлежат земли, гостиницы в Лондоне и Нью-Йорке. От своих дочерей он требует строгого поведения и хороших оценок в школе. Кстати, его старшая дочь учится в той же школе, что и дети принцессы Маргарет. Майк пьет морковный сок и занимается бегом трусцой. Он уже не поет песен протеста, его теперь вполне устраивают мелодичные сентиментальные баллады, которым гарантированы места в «хитпарадах». И буржуазию он вполне устраивает, он превратился в стопроцентного «своего», полностью интегрированного в систему капитала. А образ его по-прежнему служит приманкой для молодежи. Как и образы многих других «идолов» рок-музыки, умело подаваемые западной пропагандой.
Опубликовано: 8.12.2014.
|
|
|
