|
СОБАЧИЙ БОГ
ПРОДОЛЖЕНИЕ. 2.
... Был почти час ночи, когда Зубакин выбрался из трамвая и отправился в очередное путешествие домой. Сейчас он был пьян менее обычного, и в голове крутились кое-какие мыслишки.
Мыслишки эти были на самом деле очень скверными. На работе дела были дрянь, хуже некуда. К концу смены Зубакин умудрился переругаться по сущим пустякам со всеми своими друзьями-собутыльниками. Это было неожиданно. Все вдруг стали его сторониться, словно от него пёрло дерьмом. Да не простым дерьмом, а кошачьим, самым вонючим дерьмом на белом свете.... Мастер прямо так и сказал: "От тебя прёт, Зубакин, как из подвала. Что ты пил сегодня?". От такого оскорбления собственной чести Зубакин устроил приличный скандал и погубил себя этим окончательно. После работы ему никто не захотел составить компанию на пол литра, все словно сговорились и перестали его замечать, как будто Зубакин был не Зубакин, а совершенно пустое место.
ПРОКЛЯТАЯ СОБАКА, чуть не плакал Зубакин, смутно предполагая, что дело именно в Н Е Й. И почему ты повстречалась мне на дороге? Зубакин полагал, что если бы вчера за ним увязалось не животное, а человек, нищий, он бы его не тронул. Человека труднее решиться обидеть, на то нужны более веские основания, чем когда дело имеешь со ЗВЕРЬЁМ...
От вчерашней слякоти не осталось и следа. Земля подмёрзла, и можно было ломиться напролом, не опасаясь увязнуть ненароком в трясине. Небо было чистое и глубокое, прямо над головой повисла луна. Она заливала всё вокруг призрачно-чистым светом, и от этого создавалось впечатление нереальности пейзажа. Конечно, сейчас всё быглядело красиво, но глядя на эту луну, Зубакин вдруг почувствовал себя неуютно. Что-то неприятное было всё-таки в том, что луна так В Ы З Ы В А Ю Щ Е висела над головой. Это было совершенно новое чувство, раньше Зубакин такой неприязни к небесным светилам в себе не замечал.
И это было странно.
Откуда?
Зубакин поёжился и ускорил шаг. Через минуту показалось футбольное поле. Из труб теплостанции, еорчась в судорогах, выплывали рваные клубы ослепительно-белого пара и тут же исчезали, растворяясь в морозном воздухе. В ближайшем пятиэтажном доме светилось только одно окно, детский садик, казалось, ещё пуще прежнего погрузился в глубокую тень от заполнивших его территорию голых, но необычайно ветвистых и даже по-зимнему густых деревьев. Морозец стал прихватывать руки, и Зубакин сунул их поглубже в карманы пальто.
Он двинулся по затвердевшему настилу футбольного поля, и тут заметил впереди движущуюся тень. Это была собака. Зубакин моментально припомнил столь яркие не незабываемые события вчерашней ночи. Но сейчас он не был так безосновательно зол, как вчера, когда был пьян в стельку. Наоборот, им овладела страшная робость, хотя сейчас себе в этом он и не мог признаться. Он шагал вперёд, напряжённо вглядываясь в застывший на краю поля силуэт, и пытался определить: А НЕ ВЧЕРАШНИЙ ЛИ ЭТО ПОПУТЧИК?
Рядом с первой тенью неожиданно возникла вторая. Собак было, оказывается, д в е. Зубакин невольно замедлил шаг, соображая, ЧТО К ЧЕМУ. До собак оставалась ещё добрая сотня шагов, но в неверном свете ночного светила Зубакин вдруг разглядел, что собаки смотрят в его сторону как-то не так, как обычно глядят все собаки в мире. Это было странно. Очень странно. Зубакину пришло на ум, что это НЕЕСТЕСТВЕННО СТРАННО...
Собаки смотрели в сторону человека с какой-то пугающей решимостью, понуро опустив головы, словно намеренно поджидали его.
Зубакин насторожился. Он вдруг подумал про то... Короче, он всерьёз подумал про М Е С Т Ь. Внутри него словно проиграли запись, и он отчётливо припомнил жалобные визги собаки, когда так безжалостно пнул её ногой там в подьезде в самое уязвимое место....
Зубакин с хрипом выдохнул, и задрав голову к небу, снова взглянул на луну.
Сердце его сжалось от беспричинного страха. В этой луне он внезапно для себя углядел нечто совершенно необычное. С виду это было обыкновенная луна, но она стала так неуловимо похожа на тот КОШМАРНЫЙ ГЛАЗ, который измучил его во сне!
И между ЭТИМ ГЛАЗОМ и поджидающими его собками существовала сейчас САМАЯ УСТОЙЧИВАЯ НА СВЕТЕ СВЯЗЬ.
Зубакин резко изменил направление и затопал по тропке, пролегающей вдоль забора детского садика. Собки, глядя на ткой неожиданный маневр, даже не шелохнулись, но Зубакин заметил, что из тени дальнего конца забора, как раз оттуда, куда он намеревался зашмыгнуть, выплывают ещё несколько подозретельных низких силуэтов.
Это было чересчур. Зубакин чувствовал, как трезвеет с каждой секундой, неукротимо пробуждающийся в нём страх быстро вытеснял алкоголь, подменяя его собой, растекался по жилам и становился рулевым всех действий Зубакина. Ноги вдруг остановились сами.
Собаки медленно, враскачку, направлялись прямо к нему. Они явно были заинтересованы персоной Зубакина, и вся картина сближения выглядела тк, что если бы на месте этих собак были бы сейчас ЛЮДИ, то можно было бы подумать, что они собираются Зубакина хорошенько, со вкусом отметелить.
Как только это соображение пришло Зубакину на ум, его затрясло. Сами по себе собаки были ему не страшны, он всегда считал, что суммет отбиться и от дюжины самых злых собак. Но сейчас его испугала сама необычность ситуации. Вокруг - ни дкши, одни только каменные коробки, набитые спящими или сонными людьми, кто-то из которых если и захочет помочь попавшему в беду на холодной противной улице одинокому путнику, то перед этим сто раз подумает и решит не связываться. Ночь - и стая собк, поведение которых выглядит чересчур уж подозрительным.
И странная луна-глаз над головой.
И вообще ЧЁРТ ЗНАЕТ ЧТО. Зубакин растерялся. Несмотря на полнейшую сумятицу в голове, он всё же понял, что это значит. Это значит, что он попался. И надо срочно спасаться.
...Зубакин резко повернул назад, и стараясь не запаниковать раньше времени, торопливо направился к многоэтажному дому, надеясь укрыться в одном из его подъездов. Но, едва он сделал три или четыре шага, как снова увидел неприятную картину.
От намеченного дома он уже был отрезан цепочкой новой группы собак. Животные гуськом вытянулись по дальней окраине футбольного поля, замыкая круг, в котором очутился Зубакин. Это было похоже на сценц из ковбойского фильма выпуска 30-х годов, только роли людей тут выполняли собки.
Зубакин почувствовал себя словно в кошмарном сне. И самым гнусным было именно то, что он прекрасно понимал, НАСКОЛЬКО всё это серьёзно. Конечно, собаки - не люди. Но сейчас всё происходило как по тщательно разработанному плану. Собки проводили ЗАПЛАНИРОВАННУЮ акцию. Акцию возмездия - ну конечно же, это было возмездие за ТУ побитую собаку...
Зубакин оценил расстановку сил быстро и верно. Рядом был забор детского садика - к нему оставалось сделать всего пару шагов. Но первая собака из безмолвно кинувшейся на него со всех сторон стаи была всё-таки ближе. С приглушенным рычанием она запругнула Зубакину на спину, он не удержался на ногах и зарылся носом в мерзлую землю. Пальцы его уже вцепились было в сетку...
Оглушительно щелкнули зубы, лицо обдало зловонным собачьим дыханием, но Зубакин чудом извернулся, и обдирая руки и колени, вскочил. Собка перевернулась в полёте через себя, послышался глухой удар её туши о землю. В ногу тотчас вцепился уродливый мопс.
- А-аа!!! - устрашающе, но скорее с перепугу завопил Зубакин и двинул мопсу локтем промеж глаз. Удар получился хорош, мопс отлетел в сторону, как свиное ребро из-под топора мясника. Но на Зубакина тотчас налетело сразу несколько больно кусающихся зубастых глоток и н понял, что отбиваться уже бесполезно. Собачья стая - что многоголовая гидра. На счастье под рукой снова оказалась сетка забора, и Зубакин вцепился в неё мёртвой хваткой.
...Он висел на сетке, судорожно прижимаясь к ней всем телом, и ему казалось сейчас, что на нём повисла вся свора. Собки в клочья уже порвали его пальто, и тянули Зубакина в разные стороны, словно хотели разодрать на части его самого. Может быть так оно и было, но Зубакин не обращал уже на собак никакого внимания. Подтянув своё длинное тело с повисшим на нём грузом к забору, он дёрнулся раз, другой, и ему удалось вскарабкаться вверх по сетке настолько, чтобы закинуть за верхний край забора ногу. Повисшая на воротнике собка вдруг сорвалась, освобожденные мускулы Зубакина непроизвольно напряглись, и он, от неожиданности не успев даже сбалансировать на шаткой планке, перевалился через забор и шлёпнулся на землю по другую его сторону.
Пролетев метра два, Зубакин приземлился прямо на спину. Задохнувшись от внезапно охватившей его боли, он всё же понял, что ещё легко отделался. А мог бы о мёрзлую землю и голову размозжить. Скрючившись у забора и приходя в себя, Зубакин слышал у своего ухав разочарованное рычание и нетерпеливое повизгивание. Сбаки были отделены от него крепкой металлической сеткой, и Зубакин находился теперь в безопасности.
Он полежал немного, затем с трудом привстал на разбитых коленях и ободранных руках, обессиленно помотал головой, и морщась от боли в спине, привалился к стволу дерева. Ноги дрожали, руки тряслись. С дыханием творилось что-то невообразимое, а в ушах гудело, словно в голове у Зубакина была спрятана неисправная трансформаторная будка. Но, несмотря на весь этот беспорядок внутри себя, Зубакин вдруг отчётливо уловил из глубины тёмного и пустого сада какие-то подозрительные шорохи. И он мигом сообразил, ЧТО это значит.
ЧАСТЬ СОБАК РАЗЫСКАЛА В ЗАБОРЕ ЛАЗЕЙКУ
|
