|
О Т К Р Ы Т И Е
Печатается с сокращениями
1. НАЧАЛО.
Профессор Егор Иванович Капнист вошёл в столовую, расположенную прямо напротив его дома, и оглядел полупустое помещение. Человек, который по телефону упросил его о встрече, ещё не явился. Капнист был уверен в этом, потому что в зале находились лишь женщины и дети, а звонил ему мужчина, и о встрече он просил не для кого-нибудь, а именно для себя.
Капнист почувствовал лёгкую досаду. Он считал, что тот, кто назначает встречу, должен приходить на условленное место чуть ли не за полчаса до неё. И поэтому, когда сразу же за Капнистом вошёл явно заинтересованный гражданин и подсел к его столику, настроение не улучшилось.
- Насколько я понял, - небрежно и недовольно обратился он к незнакомцу, - это с вами я сегодня говорил по телефону относительно этой встречи?
- Да! - поспешно ответил незнакомец. - Я и есть Александр Каломойский, сотрудник физико-химической кафедры Политехнического университета.
- Я очень рад. - безрадностно ответил Капнист, разглядывая слишком уж щуплого и порывистого Каломойского. Он не переносил субъектов, несдержанных в движениях при любых обстоятельствах. - Почему именно в столовой?
Каломойский огляделся, затем снял шляпу, под которой обнаружилась немалая лысина, и сказал:
- Место встречи значения не имеет. Не знакомиться же нам на улице?
- Я пообедал дома. - на всякий случай предупредил его профессор Капнист, скептически двигая густыми брежневскими бровями. - И вообще - не имею привычки питаться в... общепите.
- Ну, это пустяки! - выпалил Каломойский, нервно дергая руками. - Я вас пригласил сюда не питаться.
- Ладно. - поморщился Капнист. - Что вам конкретно от меня нужно?
- Мне нужна ваша помощь. - ответил Каломойский, наваливаясь хилой грудью на высокий стол.
- Это я уже слышал по телефону. - снова поморщился Капнист. - Что дальше?
- Я придумал и построил машину времени. - как можно доверительней сказал Каломойский, делая попытку приблизить своё лицо к Капнисту.
Капнист отстранился и пожал плечами.
- Ну и что? - равнодушно произнёс он, отворачиваясь. - Я не специалист по машинам времени.
На его губах появилась ироническая усмешка, но выглядела она сейчас как-то не особо уверенно, а скорее озабоченно.
- Это ерунда! - махнул рукой Каломойский, пытясь поймать взгляд Капниста. - Зато вы изобрели и построили кое-что, не уступающее ей!
Капнист вздрогнул и в замешательстве потянулся в карман за папиросами, но вспомнив, что курить в столовой нельзя, медленно встал, намереваясь отправиться на выход из этого заведения. Каломойский последовал за ним, не позабыв схватить со стола свою шляпу.
Капинсту очень не понравилась осведомленность незнакомого человека в его хоть и научных, но частных делах. Наверняка сейчас этот тип станет шантажировать его.
- Ну-ну. - сказал Капнист, закуривая. - Вы утверждаете, что машина времени такой же факт, как и троллейбус?
- Именно! - воскликнул Каломойский. - Именно! Иначе я к вам и не приставал бы!
- И вы приводили уже её в действие?
- Да. - ответил Каломойский. - Но только модель, уменьшенную копию. Для решающих испытний самой машины к ней нужно кое-что... присоединить.
- Да? - буркнул Капнист. И что же вы хотите к ней присоединить?
- Ту штуку, которую изобрели вы!
Капнисту снова стало нехорошо. Но он аставил себя быстро успокоиться.
- И что же вам известно о том, что изобрёл Я? - спросил он, и как будто невозмутимо сплюнул под ноги.
- Будем говорить откровенно. - быстро сказал Каломойский, дёргая Капниста за рукав. - Я знаю, что вы почти изготовили вечный двигатель!
Капнист резко остановился, и на его лице появилась гримаса негодования.
- Это не ваше дело! - почти закричал он так, что прохожие один за другим стали оборачиваться на звук его голоса. Папироса вылетела из рук.
- Только не нервничайте так, профессор, прошу вас! - засуетился Каломойский, испуганно озираясь и делая знаки любопытным прохожим, что всё как бы в порядке. - Я не собираюсь у вас вымогать деньги, ей-богу! Я же сказал вам - я построил машину времени. Исключительно своими собственными силами, также, как и вы свой вечный двигатель, и совершенно никто мне в этом не помогал. Но наступил момент, когда дальнейшее будущее моего изобретения зависит только от изобретения вашего!
- Вы шпионили за мной! - прошипел Капнист.
- Боже ж упаси! - отшатнулся от него Каломойский. - И в мыслях не было!
- Тогда откуда вы знаете, над чем я работаю? Об этом никто не знал! Никто!
- Я вам всё расскажу... но потом. - заверил его Каломойский. - Каким путём я узнал о вашем изобретении - сейчас не самое главное. Но могу вам поклясться в том, что тайна вашего открытия дальше меня не пойдёт - ни в коем случае. Для меня это важнее, чем для вас.
Капнист стоял на месте и хмуро глядел на него. Затем он вытащил из кармана новую папиросу и закурил.
- Ну ладно. - сказал он, выпуская изо рта мощную струю дыма. - Я могу допустить, что на белом свете существует много такогоём мы можем только догадываться. Но машина времени! Это же абсурд!
- Никакой это не абсурд, что вы! - живо возразил Каломойский. - По крайней мене никак не абсурднее вашего вечного двигателя...
Капнист обиженно отвернулся и двинулся дальше по бульвару. Он был страшно зол, но ему приходилось это скрывать.
- Насколько я понимаю, споры о машине времени нынче ограничиваются исключительно философскими рамками. - резко сказал он, помахивая папиросой. - И мне ничего не стоит в течение пяти минут, пока мы дойдём до конца вот этой улицы, разгромить вашу теорию в пух и прах.
- Во-первых, вы разгромите не мою теорию, - снисходительно возразил Каломойский, мягко печатая шаг в такт раздражённым шагам Капниста. - Потому что про свои теории я вам ничего ещё пока не рассказывал.
Капниста задела такая самоуверенность, а больше всего - тон.
- Но само понятие - "машина времени" - это ли не готовая и законченная нелепость, место которой только лишь в развлекательных романах. - ответил Капнист. - Потому что если бы машина времени и была когда-нибудь изобретена, хоть в прошлом, хоть в будущем, то мы бы с вами давно об этом знали. В мире и задолго до её изобретения, и надолго после заварилась бы такая дикая каша, что один только вопрос о существовании подобного эффекта - я имею в виду перемещение во времени - был бы излишен.
- Всё правильно вы мне тут растолковали, - снова засуетился Каломойский. - Но только я хочу вам со всей откровенностью, что под своё изобретение я подвёл совершенно иную теоретическую базу. И сообразно ей я смею утверждать, что у меня полностью готов образец самой настоящей МАШИНЫ ВРЕМЕНИ. То есть, такого устройства, которое переместит определённые количества осязаемой, то есть реальной материи в любую заданную точку времени, хоть в прошлое, хоть в будущее.
- Интересно! - ехидно промолвил Капнист. - Что же это за "совершенно иная теоретическая база"?
- Слушайте внимательно. - сказал Каломойский, стараяь несколько опередить Капниста и заглянуть ему в лицо. - И вникайте в то, что я вам скажу. Я не собираюсь засорять ваши мозги всяческими ненаучными небылицами.
И он принялся объяснять, усердно помогая себе в этом обеими руками.
- Давайте возьмём для начала нашу Вселенную, - начал он. - Я имею в виду всю видимую нашими глазами и приборами, и всю невидимую за дальностью расстояния её часть, но предположительно существующую. Развитие этой Вселенной целиком зависит от факторов, которые являются неотъемлемой чстью этой Вселенной. Правда, сам механизм этого развития нам по большей части неизвестен, однако же вы не станете отрицать, что каждый камень, заложенный в какой-нибудь, например, каменный столб, в конечном счёте покоится на самом нижнем камне, камне, заложенном в самое основание этого столба. Так и каждое движение вперёд или назад в этой Вселенной как-то и чем-то предопределено с самого рождения нашего мира, как бы далеко в прошлом оно не отстояло. Я имею в виду также и человечество, так как оно являетсяодним из инструментов, участвующих в развитии этого мира.
- Вы хотите сказать, что человек, подобно роботу, рассуждает, действует и творит лишь соответственно заложенной в него когда-то программы? - удивился Капнист.
- Конечно! Как ни странно это вам слышать, но в самом принципе так оно и есть...
- Какая чушь! - рассмеялся было Капнист, но тут же его лицо приняло поучительный вид. - Чнловек - не простой булыжник, которому всё равно - остваться на месте или катиться по мостовой. Человек сам решает, как ему поступать, и если его действия зависят от каких-то факторов, то это ещё не значит, что они были предопределены за миллиарды лет до его появления!
- Ну-ну! Вы же учёный! - ответил Каломойский. - И я не думаю что в глубине души вы верите в эти сказки для детей. Любые действия каждого человека, даже каждый взмах его руки или просто плевок под ноги - через огромную цепь самых разнообразных факторов - это уже давным-давно предопределено, решено за него. Для того, чтобы это понять, необходимо вникнуть в самую суть окружающего нас мира. Кто мы все такие? Что и для кого значим? Ведь по-настоящему мы что-то значим только лишь для самих себя, потому что не понимаем того, что не считаем необходимым понять. А человечество в целом - вовсе не венец творения природы, как оно возомнило о себе а всего лишь одна из множества шестерёнок в сложном механизме мироздания. И занимает оно в нём своё скромное место, и будет занимать это место и впредь, до тех пор, пока силам, двигающим этот механизм, не станет угодно смять всё человечество, как букашку. Другими словами - трансформировать его в нечто иное, новое, необходимое для дальнейшего наращивания происходящих в этом механизме процессов. И потому человек видит окружающий его мир лишь таким, каким его и положено видеть ему со своей полки. И не спорьте. Каждому элементу Вселенной положено своё место, и с этого места ему открывается только мизерная часть общей картины, но никак не всё целиком.
- Низко же вы цените человечество, если позволяете себя так рассуждать. - возмутился Капнист.
- Вы не правы. Я не собираюсь низводить человечество до уровня скопища простых молекул. Но я хочу сказать, что об окружающем нас мире нам известно ничтожно мало. А это допускает несомненную вероятность существования в нём таких вещей, которые в корне противоречат всем познавательным достижениям человечества к настоящему моменту. Вот вы - не верите в машину времени, ссылаясь на абсурдность принципов её действия, как некогда признанные авторитеты не верили, например, в возможность создания летательных аппаратов тяжелее воздуха. Конечно, пример этот приблизительный. Но, исходя из предполагаемой бесконечности Вселенной во всех известных нам пока измерениях, я утверждаю, что в мире существует в буквальном смысле ВСЁ В МИРЕ. Повторяю - в буквальном смысле, то есть в самом прямом. И никто не сможет меня опровергнуть. Вы понимаете, что я имею в виду? Всё, что хоть в какой-то мере прилипло к мозгам человека, и оформилось когда-нибудь в какую-нибудь мысль, пусть даже в суперфантастическую, в суперидиотскую, если вы этого хотите - всё это имеет под собой реальную основу и существует где-нибудь в каком-нибудь уголке Вселенной!
Профессор Капнист смотрел на него, как на помешанного, но Каломойский прекрасно понимал, что это - наигранное.
- Ну и замашки у вас, Каломойский, - протянул Капнист. - Ссылками на дальние уголки Вселенной можно доказать всё что угодно, хоть чёрта, хоть Бабу Ягу.
- Но сама возможность этого уже существует! - ещё больше заволновался Каломойский, не в меру суетясь. - Раз человек до этого додумался, значит к этому и шло всё, чтобы он задумался над этим! И то, что я построил свою машину времени, тоже было предопределено с самого начала возникновения мира. И то, что я пытаюсь доказать вам это - тоже предопределено мне доказывать, как и вам предопределено спорить со мной и принимать меня за идиота! И к чему бы этот наш спор не привёл, выйдет всё так, как оно запрограммировано С САМОГО НАЧАЛА!
- И сколько же времени вы ещё запрограммированы пудрить мне мозги? - осведомился Капнист, швыряя в подвернувшуюся урну потухший окурок.
- Ровно столько, сколько хватит на то, чтобы вы согласились с излагаемым мною. - продолжал Каломойский. - Или пока не повернётесь и не уйдёте окончательно и бесповоротно. Заметьте - в данной ситуации я предполагаю только два этих хода. Или мы с вами пойдёи вместе и создадим один мощный агрегат, или будем ковыряться в своих изобретениях порознь. Эти варианты взаимно исключают друг друга. Или - или. Третьего не дано. Ведь верно? Вот вам и повод задуматься над тем, что же это за сила ткая, которая способна пустить судьбу наших изобретений по одному из этих путей. И от чего зависит её выбор? Вопрос сам по себе хоть и интересен, но в свете нынешних человеческих пониманий не поддаётся философскому осмыслению.
Каломойский на секунду замолчал, вглядываясь в лицо профессора Капниста, на котором застыла неопределённого свойства усмешка.
- Раз уж нам не дано постигнуть природу этой силы, - продолжал он, - то можно просто предположить - исходя, конечно же, из простых умозаключений - следующее. Человек привык к кажущемуся свободному выбору одного варианта из множества возможных и невозможных, и целиком приписал заслугу этого выбора своей лишь воле. Но, принимая в расчёт эту всемогущую силу, можно понять, что эти варианты - отнюдь не монополия только лишь воображения человека. Бесконечное множество вариантов каждого - КАЖДОГО события, имевшего место в мире, должно существовать наяву, на самом деле, хотя они и исключают друг друга. Этот кусок Вселенной, который человек может только наблюдать и предполагать его существование, основываясь на свойствах своего мозга, является лишь ничтожной частью огромного мира, который состоит из всего того, что можно себе представить, и что представить себе нельзя. Этот мир включает в себя всё, начиная от Бабы Яги, и кончая сверхсветовыми скоростями, которые для воображения человека пока не существуют. В этом мире бок о бок сосуществуют бытие и небытие, что есть и чего нету, короче, существует всё то, что человеческий мозг предположить в состоянии, и чего ему никогда даже не снилось. Но где, как, в каком виде оно находится внутри этого большого мира?
- Вы меня спрашиваете? - саркастически хмыкнул Капнист.
- Я сам отвечу, - не принял его шутки Каломойский. - Делая ставку только лишь на достигнутые, полученные знания и устоявшиеся мнения о них, этого не понять. Но если мысленно собрать всё воедино, отбросить всякого рода стереотипы, освободиться от условностей, то всё само собой очень просто разложится по полочкам. Станет понятно всё, независимо от того, разбираетесь ли вы в теории относительности и синтезе белка, или нет. И вот я понял, хотя во многих научных вопросах не разбираюсь.
- Вы поняли? - поднял бровь Капнист, которого начало раздражать это многословие. - А я ещё нет.
- Не торопитесь, - откликнулся Каломойский, продолжая гнуть свою линию. - В конце концов я пришёл к выводу... о множественности миров!
Капнист остановился и поощрительно захлопал в ладоши. Из-под самых ног, словно в припадке безумия колотя по воздуху крыльями и с выпученными в страхе глазами с противным шумом взмыла в небо стая голубей.
- Вы чересчур саркастичны сегодня. - упрямо произнёс Каломойский, с отвращением наблюдая, как стая планирует к противоположному краю сквера. - Но множественность миров - это факт.
- Ну и какое отношение это имеет к машине времени? - поинтересовался Капнист.
- Очень прямое. - ответил Каломойский, снова приступая к жестикуляции. - Всё то пространство, которое просматривается, прослушивается и прощупывается человеком, определяется его органами чувств, его приборами, в конце-концов - есть не что иное, как один из вариантов такого количества параллельных и непараллельных миров, что вы и представить себе не смо-же-те! И каждую секунду, каждое мгновение это количество неумолимо возрастает вместе с процессом расширения Вселенной - слава создателю, что он сделал нашу Вселенную потенциально безразмерной. Как только появляется предпосылка для нового варианта, он сразу же даёи жизнь новому миру, то есть как бы отщепляетр от ствола дерева бесконечную полоску коры. Каждое мгновение мир делится на неизвестное множество других вариантов различных ситуаций, складывающихся в каждой точке этого мира. И все эти варианты имеют своё место в сложной системе мироздания. Понимаете? То, что человек в лучшем случае может себе лишь представить, просчитать или даже смоделировать с той или иной степенью вероятности - это всё существует на самом деле!
- Ну и что из этого следует?
- А то, что получив возможность путешествовать во времени, мы также получаем возможность путешествовать по всем этим мирам, и своим по ним передвижением лишь расщепляем их и создаём новые варианты, но никак не изменим тот мир, из которого вышли!
-Да-а? - протянул Капнист, ощущая какое-то смутное беспокойство. - Вы в этом точно уверены?
- Ну конечно! Раз существует такая мысль о путешествии во времени, значит она уже имеет под собой какую-то реальную основу. А раз есть основа, значит следует отбросить к чёрту все устаревшие теории и взглянуть на эти вещи по-новому. Возьмём такой классический пример: я отправляюсь в прошлое и встречаюсь там с самим собой. Согласно старым понятиям, возникает ситуация, логически которую объяснить невозможно. Я могу сообщить своему двойнику какие-либо сведения, которые способны в корне изменить его судьбу и повлиять тем самым на моё собственное существование. Я ведь могу просто убить его! Как и следует ожидать, эти мои действия полностью исключат сам факт их возможности. Но если предположить, что проникнув в своё прошлое, я проникаю в СОВЕРШЕННОЙ ИНОЙ МИР, индетичный нашему лишь до того момента, как я там появлюсь, то всё станет на свои места. Мой двойник - житель иного мира, то есть всего лишь моя копия, судьба которого полностью индетична моей лишь до моего появления в его мире, и потому моё влияние на него с определённого момента рассматривается всего лишь как действия по отношению к другому человеку, и только. Если же и он когда-нибудь вздумает отправиться на машине времени в прошлое или будущее, то попадёт уже в третий мир, и так далее, и тому подобное. Ы тонкостях я ещё не разобрался, но принцип примерно таков.
- Надо было сразу с этого и начинать. - буркнул Капнист. - А то кормите меня голыми теориями. Сказали бы сразу: зачем бегать по времени взад-вперёд, когда можно занятьчя прыжками в сторону!
- А вот иронизируете вы совсем зря! - укорил его Каломойский. - Я же не потешаюсь над вашим вечным двигателем!
Капнист был крайне задет таким заявлением.
- Ещё чего не хватало!
- Это вы сейчас так петушитесь, когда у вас почти всё готово. - сказал Каломойский. - А узнай ваши коллеги о том, над чем именно вы работаете и на что выбрасываете государственные деньги ещё месяц назад, вас подняли бы не просто на смех - вас подняли бы на вилы! Вашими делами живо заинтересовалась бы прокуратура. Да и сейчас, пожалуй, если вы решите обнародовать своё изобретение, без моей машины времени триумфа у вас не получится!
- Слушайте, вы! - взвился Капнист, презрительно прищурившись. - Это не ваше собачье дело, чем я занимаюсь. Катитесь к чёрту со своими фантазиями - я в них ни капли не нуждаюсь!
- Погодите - запротестовал Каломойский и схватил за рукав резко разаернувшегося Капниста. Профессора это вывело из себя, он с силой вырвал руку и случайно заехал Каломойскому по шляпе. Шляпа сорвалась с лысины и полетела вслед за ветром на другую сторону улицы. Каломойский кинулся за ней, и пока настиг, Капнист уже улепетывал вдоль по улице с такой резвостью, что низкорослому Каломойскому пришлось вовсю поработать ногами, чтобы настичь его.
- Послушайте! - окликнул он Капниста, поравнявшись с ним. - Не делайте глупостей, прошу вас!
- Проваливайте! - сказал ему Капнист не оборачиваясь и продолжая нестись вперёд.
- Вы ещё пожалеете о своём поспешном решении! - крикнул Каломойский и попытался снова схватить Капниста за руку. Но тот резко остановился и оттолкнул Дунбара.
- Если вы не отстанете от меня, - с угрозой произнёс он, - то я позову постового!
И он указал на противоположную сторону улицы, откуда за ними с явным интересом наблюдали готовые к решительным действиям двое блюстителей порядка.
Каломойский нехотя притормозил, и пока соображал, что в данной ситуации предпринять, Капнист скрылся в подземном переходе.
>> ПРОДОЛЖЕНИЕ <<
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: "ПАУЗА"
|
