|
Первые минуты знакомства с Пантелеймоном Бецким заставляют задуматься, и даже напрячься. В голове возникает вопрос, на кого из литературных персонажей похож этот человек с растрепанной шевелюрой? Да это же вылитый гоголевский учитель истории - тот самый, из "Ревизора". Ну, который казённую мебель ломал ради торжества науки. А может, это белесая копия Эдуарда Радзинского?
Нет, не подумайте ничего такого - Пантелеймон Бецкой не крушит стулья на глазах у гостей, а просто предлагает сесть. И не играет голосом, читая друзьям вслух свои произведения. Однако дальнейшее поведение вашего нового знакомого заставляет вспомнить о персонаже бессмертной пьесы. Расхаживая по комнате быстрыми шагами, он с таким жаром начинает рассказывать о своих исторических изысканиях, что вы невольно вцепляетесь в стул и начинаете отодвигаться подальше.
Впрочем, уже через несколько минут вы забываете о своих опасениях, поскольку попутно забываете и обо всём остальном, в том числе и о том, какой на дворе век. Подобно гаммельнскому крысолову, Пантелеймон завораживает слушателей, уводит их за собой в далёкое прошлое. В такие минуты он и внешне преображается: представляется выше ростом, в осанке появляется значительность, жесты его органично подкрепляют каждое сказанное слово.
В эти минуты Бецкой более походит на выходца из позапрошлого века, чем на нашего современника. Наверное, именно этим объясняется то, что Пантелеймон весьма скупо рассказывает о себе: ему неинтересно в нашем времени. Складывается впечатление, что несколько последних десятилетий жизни нашей страны, очевидцем которых ему довелось быть, для него просто не являются историей, а потому не заслуживают интереса.
Достоверно известно, что родился он в Ленинграде. Семейный совет, где решался вопрос, как назвать младенца, проходил бурно. Спор вокруг имён Юрий (в честь звёздного первопроходца) и Герман (второго космонавта) зашёл в тупик, поскольку ни одно из них не получило абсолютного большинства. Тогда в качестве компромисса было решено бросить жребий.
Под шумок один из дедушек написал на бумажке имя своего отца и подбросил её к двум другим запискам. Судьбе было угодно, чтобы выпало именно это имя - Пантелеймон. Решающим аргументом послужило напоминание - Бецкие... (продолжение следует).
|
