|
Адмирал Де-Рибас и завоевание Хаджибея
1764-1797
Соч. А. Скальковскаго
Дозволено цензурою. Одесса, 19-го июля 1889 г.
ОДЕССА
ИЗДАНИЕ ГОРОДСКОЕ
Типография А. Шульца, Ланжероновская улица, дом Карузо, № 36
1889.
Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу
Пушкинъ
ВВЕДЕНИЕ
До 1836 года русская литература не имела еще вовсе точных, собственных сведений об истории здешняго края, несмотря на его громадное уже торговое и гражданское развитие. Все, что мы знали об этом капитальном для всякаго русскаго вопросе, получили мы из иностранных, преимущественно французских книг, писанных в первой половине нынешняго столетия личными свидетелями успехов края, а особенно Одессы (1. Примечания - внизу введения). Но в этом году, по моему ходатайству, незабвенный фельдмаршал М. С. Воронцов испросил мне Высочайшее соизволение осмотреть военно-инженерный, адмиралтейский и гражданский местные архивы, для извлечения из них документов, сведений и карт, относящихся к истории и промышленности нашей окраины юго-восточной России. Плодом этих осмотров и изысканий явились в виде опыта, сперва небольшой очерк «История основания Одессы» (Прим. 2.), а затем «Опыт хронолагическаго обозрения истории Новороссийскаго края». Сочинения эти в их весьма скромном виде были разсматриваемы в рукописи благороднейшим начальником края, князем Воронцовым, и напечатаны в 1836, 1837 и 1838 годах. Это были первыя – по времени – русския попытки исторических трудов, изложенных на основании «местных» губернских и городских архивов.
С того времени прошло уже 53 года, явились новые более меня опытные историки и экономисты, много было писано и печатано о разных частях края, но все таки мой первый труд об Одессе, в 1837 году изданный (Прим. 3.), удостоился, не по заслугам, милостиваго внимания и наград Великаго Монарха Николая I-го и его Наследника Цесаревича, впоследствии Императора Александра II-го.
На этом верно основании нынешние любознательные строители и руководители Одессы в ея торговом и гражданском развитии пригласили меня по случаю желанного ими празднества столетняго юбилея присоединения к России праотца Одессы, Хаджибея, возобновить в памяти наших сограждан, да и вообще всех русских людей, «ЗЕМЛИ РОДНОЙ МИНУВШУЮ СУДЬБУ» и подвиги наших предшественников на военном и гражданском поприще, и в числе памятников – предложить им и мой скромный труд, труд старейшаго из Одесских летописцев (Прим. 4.).
Примечания к Введению:
1. Не говоря уже об ученых трудах знаменитых археологов и натуралистов, изучавших древности греческих и итальянских колоний и природу здешняго края, мы имеем весьма драгоценныя для нас следующия книги: 1. Lettres sur Odessa, К. Сикара, изд. 1812 г. 2. Essais sur l’histoire et la statistique de la Nouvelle Russie, соч. Маркиза де-Кастельно, чиновника особ. поруч. При Ришелье в 1820 г. 3. Voyage dans la Russie Meridionale, соч. Кав. Гамба, французск. Консула в Тифлисе, 1826. О древностях Новороссии писали: Рауль-Рошет, Келлер, Кари, Ваксель, Кларк и др., из русских писателей Бларамбер, Стемпковский, Муравьев и др., о природе края писали: Паллас, Гмелин, Гюльденштет, Эйлер и др., а в последния времена Кеппен, Гагенмейстер и др.
2. Под заглавием: «Адмирал Де-Рибас и основание Одессы» напечатан в «Одесском Вестнике» 1836 года.
3. Под заглавием: «Первое тридцатилетие истории города Одессы», 1837 года.
4. Предлагаемые в нашей книжке рисунки заимствованы нами: план местности Хаджибея – из упомянутого соч. маркиза де-Костельно, ч. III. стр. 9; вид Хаджибейскаго замка из VI выпуска «Записок Од. Общ. истор. и древн.» Приложенный портрет адмирала Де-Рибаса есть снимок с принадлежащаго Городскому Управлению портрета работы художника Лампи.
I.
Что-бы наш небольшой очерк заключал некоторыя полезныя для всякаго Одесскаго жителя сведения, считаем долгом начать сказание наше с объяснений: где и что такое была местность, на которой в половине XVIII столетия Русские люди нашли небольшую крепость, названную Турками Хаджибеем? Сведения эти мы заимствуем из весьма почтенного источника.
Историю местности, занимаемой праотцем Одессы, Хаджибеем, весьма подробно и тщательно изложил недавно умерший, истинный друг и труженик науки, достойный член Одесскаго Общества истории и древностей, Филипп Брун, женатый на дочери роднаго брата адмирала Де-Рибаса, сошедшей тоже в могилу. Драгоценное сочинение его по этому вопросу, под заглавием: «Судьбы местности, занимаемой Одессою », напечатано в 1-м выпуске «Трудов Одесскаго Статистическаго Комитета» в 1864 году (стр. 15-47). Из этого ученаго произведения мы извлекаем несколько лишь данных, необходимых для всякаго читателя изучающаго, или любящаго историю нашего прекраснаго города.
Благодаря русскому ученому-археологу, сотруднику знаменитых французских и немецких писателей, другу Бларамберга, Рауль-Рошета, Палласа, Келлера и другю, «Ивану Стемпковскому» (*1), мы узнаем, что уже за два с половиною столетия до Р. Х. на территории поморцев черноморских, «Аксияков» был городок «Аксияк», а вблизи от него IETPIANON ЛIMHN (греч. шрифт), «пристань Истриян», т. е. Дунайцев. Эта территория называлась так по имени речки Аксияк, которая, по мнению наших археологов, есть наш Тилигул (*2), на устьях котораго основана была значительная эмпория греческая, называвшаяся у них «Одиссос», т. е. «большой торговый путь». Гавань-же Истриян, по его мнению, была на местности, занимаемой прежде Хаджибеем, а теперь Одессою. В эту эмпорию или торжище стекались истрийские (дунайские) и тиритские (днестровские) купцы для торговли рыбою, солью и рабами, которые высоко ценились и в Греции, и в Риме.
Эмпория Аксияк, Истрийская колония, подобно Ольвии Тирасу, Пантикапею, Херсонису и друг. цветущим греческим городам, подвергалась частым кровавым наездам туземцев, которых греки и римляне называли «варварами» вообще, а летописцы Скифами, Каллипидами, Гетами, Карпами и пр. Вследствие этих наездов в IV столетии по Р. Х. все почти эллинския эмпории были в развалинах, а многих даже имена не остались в памяти народной, только напоминают о них летописцы и географы: Птолемей, Страбон, Помпоний-Меда, Плиний и друг.
Едва в XIII и XIV столетии после Р. Х. италианские мореходы и купцы, преимущественно генуэзцы, основали на развалинах и пепелищ древних греческих колоний Керчи, Феодосии, Азов (Тан), Херсонис (Севастополь), Аккерман, который они назвали «Монкастро» (Monte Castro), и даже не верхнем Днестре, в Сороках, свои города и укрепленныя конторы (*3). Они боролись, но и торговали с окружавшими их другими «варварами», т. е. татарами, турками и даже славянскою Литвою. Отыскивая новые источники снабжения своих кораблей, особенно соли и рыбы, этих драгоценных для Южной Европы продуктов нашей земли, они проникли даже до Хаджибея, какие-то до сих пор непонятное имя (Cinestra), а Тилигулу и его устьям «цвет Лилий» (Flor de Lie) и Золотого берега.
Но прошли еще два столетия, и эти упомянутые выше «варвары», храбрые и могущественные турки и татары, разметали все италиянския колонии, истребили или разогнали их жителей так усердно, что в Феодосии, Керчи и Аккермане, в начале XVII столетия, не оставалось и сотни генуэзцев в их городах. Только кой-где уцелели остатки церквей и башень, свидетельствующих о пребывании здесь италианцев.
В это тяжкое для края время наездов и разорений, но вместе с тем новаго, хотя и слабаго водворения в «Диком поле» (Dzikie Pole), как называли поляки новороссийские степи, явились еще новые завоеватели. Это были литовско-русские витязи, предводимые князьями-героями Витовтом, Кейстутом, Гедемином и их потоками. Явились они случайно, в погоню за татарами, державшими в своих руках даже часть Бессарабии и Подолия, которых они изгнали оттуда, а часть захватили с их землями, как свидетельствует о том название их на карте «Риччи-Заннони» (*4) – земли Ливка-Татар, т. е. «Литовских татар». Вслед за литовскими князьями явились польские полководцы с войсками королей Ягеллонов и дошли победоносно не только до Хаджибея, но и до Очакова. Польские гетманы Ягловецкие и Синявские имели даже претензии на владение Хаджибейскими пересыпями (Przesypiska) и за них вели большие споры с своими королями, которые уже имели и политическия, и торговыя сношения со страшным исполином – Портою Оттоманскою.
Сведения наши об этом периоде истории Хаджибея весьма скудны; мы знаем только наверно, что в 1540 году этот город уже принадлежал татарам, которым он был передан Турцией, как своим вассалам. Так оставался праотец нашей Одессы, окруженный со всех сторон кочевьями Эдисанской и Буджакской орды нагайских татар, до половины XVIII столетия, - до новаго появления здесь русских витязей, сперва запорожских козаков, а после и целых русских армий.
Из этого даже весьма краткаго перечня событий в течение целых десяти столетий мы видим, что и этот безвестный приморский уголок великаго Русскаго Царства, нашей святой родины, боролся с «варварами» соперниками Греции и Рима и торговал м знаменитыми италианскими мореходцами, купцами и строителями больших городов и замков. Он видел наезды полудиких литовских и храбых русских витязей и наконец подвергся общему погрому татар и владычеству турецких султанов. И прошло еще несколько столетий, пока наши русския армии, с казаками впереди, завладели окончательно небольшою турецкою крепостию, построенною турками в Хаджибее с новым названием «Ени-Дуня» т. е. «Новый Свет». И точно, здесь при помощи русскаго ума и русских военных доблестей, явился целый «новый» мир и заблистал «новый» свет для чести, славы и богатства русскаго народа.
II.
В июне текущаго, 1889 года минуло 125 лет со дня, когда русския власти узнали впервые о существовании укрепления и самой местности Хаджибея. Знакомство это произошло по следующему случаю. Порта Оттоманская, испуганная буйным характером и военными затеями своего вассала, Крым-Гирея-Хана, вызвала его в Константинополь, а оттуда сослала в Родос. Вместо него в 1764 г. Назначен был крымским ханом Селим-Гирей-III. Запорожский Кош, узнав об этом, по долгу своему – блюстителя русской границы с татарской и польской стороны – отправил немедля в Каушаны (*5), где пребывал в то время новый хан, с письмом и «для разведывния» войскового толмача Константина Иванова. Толмач, не доходя до Каушан, услыша подлинно, что хана Крымскаго тамо нет, поручил те письма в Третьем-Куяльнику (*6), лежащему неподалеку от Днестра, Едисанской орды Сераксир-Султану Адиль-Гирею, сыну Селим-Гирея-Хана, который имеет там ставку… С Куяльника-ж Иванов, возвратясь с ответными от султана письмами, проехал до Очакова помеж кочевьями всех аулов. За Очаковом-же, по направлению к Белгороду (Ак-Керману), в 60 верстах от Очакова, при море, делается крепость, коя наименована Ени-Дунья, т. е. Новый Свет. Прежде-же было там село и именовалось Куджабей (Качибей, Хаджи-бей). Оная-ж крепость зачалась делаться сего году из весны, а делают ту крепость Волохи, на которую возят камень из степи, с речек и балок околичных (*7).
Донесение толмача принято к «делу о секретах», сообщено по начальству киевскому генерал-губернатору, и в течение нескольких лет не думали о Хаджибее, благодаря миру на рубежах.
Но мир на рубежах Южной России не мог продолжаться. Прошло не более 4 лет, и «черные дни» начались и для Запорожья, и для всей Империи. Вскоре закипела самая тяжкая война с турками и татарами. Возвращенный в Тавриду Крым-Гирей-Хан страшным наездом на земли запорожския и новосербския селения открыл эту тяжкую, но достославную кампанию 1769-1774 гг. Она написана нами весьма подробно в другом месте. В этой тяжкой борьбе с грозным еще тогда исполином – Турцией, впереди русской армии на южных границах Империи, особенно со стороны укрепленнаго французскими инженерами Очакова, выступило в полном составе войско запорожское, конное и пешее, т. е. на лодках (*8). Один из его отрядов под командою полковника Галицкаго, направился от речки Синюхи к Югу, по степям нынешних Тираспольскаго и Одесскаго уездов, до устьев р. Тилегула и столь нам знакомаго Куяльницкаго лимана. Вот простодушный рапорт о том Галицкаго кошевому начальству. «Пришедши ночью до моря, к селу турецкому, состоящему между Очаковом и Белгородом (Аккерманом), кое от Белгорода верст за 20 (*9), зовомое Хаджибею, пред светом и, мало близ онаго отдохнувши, на рассвете, как только имели учинить на село нападение, то невзначай на ехавших с Очакова в Белгород двох сот турков, напали. И, учинивши на их нападение, в чем видя они свою невзмогу, к обороне себе спешились с лошадей с намерением отбиться и при перестрелке должной с обеих сторон, при помощи Божией оных турков, спешились тоже, много выкололи и взяли раненных в полон 9 чел., кои по причине ран от стужи с дождем бывшей, померли на пути, объявляя что ишли в Белгород. При таком сражении весь их багаж, ружья, лошади с убором, также знамя два, булаву железную и литавры медные в добычу получили. Наших же ранено двох. Между чем в селах довольно турка мужеска и женска полу поколото. Паланки-ж (замка), в том селе имеющейся, в которую некоторое число сельских жителей убежало, что пушек в ней довольно, недоставанно. И попаливши многия хаты и прочое строение в селе и в других местах около того места Хаджибея, так и в степу ходячий скот рогатый, овцы, лошади завернули, коего всего числом лошадей более 20.000, рогатого скота 1.000, овец 4.000, верблюдов 180 позаймавши, а пастухов некоторых вырезавши, а прочих-же в полон забравши, пошли от моря по над Лиманом Хаджибейским и пришли до перваго Куяльника-Кучурганскаго, где, переправившись, и отдых имели» (*10).
Прошло еще 4 года, прежде нежели о Хаджибее напомнили политическия события, и опять узнала о нем Россия через казаков запорожских. Вот что нашли мы в бумагах сечевого архива. А 1774 году, когда уже оканчивалась война с турками, казаки просили у временнаго бендерскаго коменданта, как старшаго начальника на занятом нашими войсками днестровском рубеже, дозволения брать попрежнему соль у Хаджибея, добытаго опять, как видно, русскими войсками и порученнаго коменданту Веденяпину.
Вот письмо кошевого от 19-го июля 1774 года об этом предмете: «Известилися мы, что в приморских, между Днестром и Тилегулом и около Хаджибея, заливах, вела уже соль, и как военнослужащим этого войска, для варения каши, в соли имеется недостаток, а войско усердно, по своей к Ея Императорскому Величеству преданности, способствовало к приобретению тех, где соль села, и прочих мест, то и просим позволения набрать там безденежно 100 возов соли на войсковое потребление». Разумеется генерал позволил, и казаки отправились по назначению «для сгромажения соли» в бугры и доставления ея в лагерь. Старшины казачьи: полковник Карп Гуртовый и писарь Семен Юрьев, бывшие тоже в местечке Хаджибее, 3-го августа доносили Кошу, что отправили они 6.602 п. соли на 130 возах в войско, а в остальных буграх еще на 15 возов осталось; в озерах-же соли более нет, и, чтобы родилась, вовсе нет надежды. Кош приказал остальную соль забрать, а команде, а команде ехать в лагерь. Но комендант хаджибейский, нашедши что генерал дал позволение на 100 возов, а казаки, взяв 130, и этим не довольны, приказал «соль отобрать и отвезти в Хаджибей, где она не без надобности» как выражался комендант Веденяпин (*11). Но вскоре достославный Кучук-Кайнарджинский мир был заключен, и Хаджибей вместе со всем «Диким полем» да и Очаковскою областью, возвращены Турции.
Прошло еще 15 лет, прежде чем этот край и эта небольшая крепость еще раз были посещены русскими, но под командою других лиц с другою целью. Этим посещением мы займемся теперь и надеемся, что оно обратить на себя особенное внимание не только историков, но и всех русских людей.
III.
Вскоре после отъезда Императрицы из Екатеринославскаго Наместничества в С.-Петербург Султан вызвал Россию на военное поприще; но он встретил людей готовых к делу. Манифест 1787 г. Сентября 7-го объявил всей Европе, что Порта Оттоманская нарушила все права народов, заключив в семибашенный замок Российскаго полномочнаго министра Якова Булгакова, и тем заставила Императрицу взяться за оружие для поддержания чести своего Государства.
Князь Потемкин, Екатеринославский и Таврический генерал-губернатор, был назначен главнокомандующим сухопутными и морскими войсками и выступил в поле с большими силами и с славными генералами. Историк с удивлением находит в пыли даже губернских архивов следы неимоверной деятельности этого знаменитаго человека, прослывшаго первым сибаритом в Европе, и той быстроты, с какою готовилась война «Очаковская»! Весь ход внутренней жизни Новороссийскаго Края остановился, казалось, с конца 1787 по 1791-й год, чтобы совершить это великое дело – приобретения берегов Чернаго моря. Потемкин, оставляя для войны ближайшее наблюдение за строением созданных им городов – Херсона и Екатеринослава, обещал, по окончании кампании, прислать для ускорения построек, целые полки на работу.
Война, как известно, началась еще до обнародования манифеста морским нападением турок (в конце августа 1787) на Кинбурн, не задолго перед тем укрепленный полковником Корсаковым и вооруженный пушками, перевезенными (1785) из бывшей крепости св. Елисаветы (*12). В нем командовал с горстью солдат знаменитый Суворов. Турецкий флот окружил его и запер выход из Днепровскаго лимана. Русские, под начальством принца Нассу-Зигена, контр-адмиралов: Мордвинова, бывшаго в американской службе капитаном Поль-Жонеса, и храбраго греческаго капитана Алекссиано, выступили в море на своем небольшом флоте, которому не было еще и 10 лет от его построения (*13). Весь 1788 год прошел в битвах на суше и на Днепровском лимане. Изредка турецкий флот, подкрепленный прибытием эскадры Капитан-Паши, доходил до Хаджибея, или до Днестровских гирл, но вскоре возвращался назад, ибо из Севастополя и Таганрога постепенно выходили едва достроенные корабли, чтобы присоединяться к русским эскадрам. Потемкин осадил между тем Очаков, грозную тогда крепость, стоявшую как страж у входа в Черное море. Знаменитая Очаковская осада живет до сих пор в памяти народной, а потому будет излишним входить в подробное исчисление подвигов русскаго воинства. Потемкин был вместе и военноначальником и генерал-губернатором; он попеременно разбивал свой стан в Елисаветграде, на Буге, не далеко от впадения речки Чичиклеи, при устье р. Мертвых-вод (где ныне Вознесенск, с 1798, и где прежде было предположено построить Новопавловск, 1781) – и везде равно занимался командованием и действиями армии, а вместе и развитием Новороссийскаго края.
В эту войну (1787-1788 годы) выходит на сцену новое лицо, сделавшееся замечательным в Одесских летописях – это Де-Рибас. Кампанию начал он с Мариупольским легкоконным полком, коего был командиром. Получив вскоре генерал-майорский чин, он находился весь 1788 год при Потемкине в должности дежурнаго, отличаемый полководцем, как по знанию своему в морской науке, так и по особенной опытности в инженерной части.
Дон-Иосиф Де-Рибас-и-Бойонс (Don Jozeph De-Ribas-y-Boyons) родился в Неаполе 6-го июня 1749 г. Отец его, Дон-Михаил Де-Рибас, родом из Барцеллоны, вступил в неаполитанскую службу и умер в звании директора в Министерстве Морских и Военных дел (Official-Major de la Secretaria de Estado y Querra), прослужив в этой должности более 19 лет. Его мать была Маргарита Плюнкет, из благородной ирландской фамилии (M-lle Plunckett de la maisom des Lords Duncany at Fingald) (*14). Король обеих Сицилий Фердинанд IV, воздаяние заслуг, оказанных государству Михаилом Де-Рибасом, пожаловал 4-го июля 1763 года 17-ти летняго его сына, Иосифа, подпоручиком в Самнитском пехотном полку (Regimento Samnio d’Infanteria). В этой службе он оставался до начала 1769 года.
Примечания:
(*1). Полковник Иван Стемпковский, адъютант и близкий сотрудник герцога Ришелье, - во время его управления нашим городом и краем, - и первый Керчь-Еникольский градоначальник, много трудился для истории эллинских колоний в здешнем крае, и его нумизматическия изучения высоко ценили и ценят западные археологи.
(*2). Р. Тиллигул по-татарски Дели-Гёль (Бешеное озеро) находится в нвнешнем Одесском и Тираспольском уездах, Херсонской губернии, вблизи Одессы; город Одиссос, по мнению наших археологов, был у с. Коблевки, где найдены были древние мраморы и медали.
(*3). Образчик этих замков-контор сохранился до сих пор в г. Сороках Бессараб. губ., на самом берегу судоходного Днестра.
(*4). Составленной и изданной в 1770 г. иждивением кн. Яблоновскаго.
(*5). М. Каушаны (на р. Ботне, Бендерскаго уезда в Бессарабии) было чефликом или удельною собственностью крымских ханов, их летнею резиденциею – «веселым местом», как выражались они в своих ярлыках.
(*6). При устьи Куяльника близь Одессы, где теперь наши грязе-лечебныя заведения.
(*7). История Новой Сечи, ч. II-я стр., 271-272.
(*8). Пешее войско запорожцев обыкновенно двигалось на лодках вниз по Днепру.
(*9). Ошибка в разстоянии, должно считать не менее 50 верст.
(*10). «История Новой Сечи», ч. III, стр. 31-32. Упоминаемая здесь речка Кучурган находится в Тираспольск. и Одесск. уезд. Херсонской губернии.
(*11). «Опыт статистическаго описания Новорос. края». Одесса 1853 г., часть II, стр. 469-470. Это первый документ о начале и значении Одесских соляных промыслов.
(*12). Упраздненной указом 1784, февраля 10 (Полн. собр. зак. т. ХХ. стр. 21 и 22).
(*13). Херсон с верфью основан в 1778 году; первый корабль, «Слава Екатерины», заложен в 1779, а спущен на воду в 1783 году.
(*13). Заимствовано из немногих фамильных документов консула Де-Рибаса.
Опубликовано: 19.8.2016 г.
Обновлено: 4.10.2018 г.
|
