Интервью с Роддером Гловером по поводу нового альбома группы "Now What?!"
На фирме грамзаписи earMusic выходит новый, первый за восемь лет и 19-й по счету альбом легендарной группы Deep Purple, получивший название Now What?! Помимо обычного компакт-диска ограниченным тиражом выйдут вариант с бонусным DVD, а также двойная виниловая пластинка. В преддверии релиза корреспондент «Известий» поговорил с участником классического состава группы - бас-гитаристом Роджером Гловером.
- Многие, с кем вы начинали одновременно, давно уже закончили свое существование, a Deep Purple живы и здоровы. В чем секрет долгожительства группы?
- Про других не скажу, что до нас, музыка, которая пришла из конца 1960-х годов, дала рождение хард-року, а хард-рок - удивительно живучая субстанция. В ней содержится какая-то жизненно важная энергия. К тому же нам очень повезло с нашими поклонниками по всему миру - без их внимания, без их поддержки мы бы, конечно, захирели. Когда мы видим, сколько удовольствия и радости они получают от наших концертов, мы тоже испытываем радость. Так что это взаимовыгодный процесс. Что до меня лично, честно говоря, я не могу представить, чтобы я занимался чем-то другим.
- Вы посвятили новый альбом покойному Джону Лорду, одному из основателей группы. Расскажите, пожалуйста, каким он был, что для вас значили годы, проведенные вместе?
- Бог ты мой, это было прекрасное время. Я познакомился с ним в 1969-м, а ушел он из группы, чтобы сосредоточиться на сольной работе, в 2003-м. 34 года рядом - это серьезный срок. Он всегда был не просто одной из важнейших творческих составляющих - он был таким крепким тылом, он в сложные моменты держал нас вместе. Очень любил жизнь, никогда не кривил душой, был щедрым человеком, великолепным музыкантом и настоящим другом. Я, кстати, только после его смерти задумался всерьез о том, как мне повезло, что все эти годы Джон был где-то рядом, даже когда покинул Deep Purple.
- Рок-н-ролл всегда в массовом сознании ассоциировался с саморазрушительной стихией - алкоголь, наркотики... Глядя на вас, трудно заподозрить группу в подобных излишествах.
- Тут, конечно, надо иметь в виду, что 30 лет назад рок-н-ролл был делом в основном молодых людей, которым свойственно увлекаться, пробовать, искать что-то. Всякий, кто старше 25, рассматривался этими молодыми людьми как скучный старик, зануда и вообще тот, кому нельзя доверять. С тех пор кое-что изменилось. Да ладно мы - вон джазмены и блюзмены в 1950-е тоже не сильно себя жалели, а посмотрите сегодня на старых джазовых и блюзовых музыкантов! Времена меняются, и становится важно не то, что вокруг музыки, а сама музыка. Ну и фактор везения тут важен - а мы, я считаю, просто везунчики.
- Звучание вашего нового альбома Now What?! на удивление современно. Многие критики считают его «настоящим звуком Deep Purple, очищенным от позднейших наслоений», при этом альбом звучит не архаично. Вы восемь лет собирались с духом, чтобы так омолодить ваш саунд?
- Да не в этом дело. Просто альбом нельзя записать, только потому что так положено по условиям контрактов. Нам некуда было спешить, и новые песни появлялись постепенно, одна за другой, а потом стали собираться в единое целое. А специальных каких-то задач по омоложению саунда мы перед собой не ставили.
- И все-таки на новом альбоме старая суть хард-рока излагается словно бы новым, актуальным языком. Вы слушаете молодые группы, чтобы достичь такого эффекта?
- Специально лично я ничего не слушаю. Другое дело, что музыку я слушаю постоянно, но не чтобы почерпнуть какие-то идеи, а только ради удовольствия. В машине - радио, дома - классику, джаз, блюз, последнее время - много африканской музыки, много регги. А рок-н-ролл - это моя жизнь, мой хлеб, то, чем я живу. Меня часто спрашивают, какие новые группы мне нравятся, а я в них не очень-то разбираюсь. Я играю рок, вот и всё.
- А почему вы решили записываться в Нэшвилле, все-таки это признанная столица кантри-музыки, а вы далеки от нее?
- Это была идея нашего продюсера, Боба Эзрина. Сам он канадец из Торонто, но предложил нам Нэшвилл. Это очень музыкальный город, там полно студий, и музыкой, кажется, буквально все пропитано, причем не только кантри - там записываются рокеры, джазмены. Очень творческая атмосфера там, что говорить. Мы ни на секунду не пожалели об этом выборе.
- Знаете, в рядах поклонников группы было некоторое недоумение, когда место гитариста занял Стив Морз. Понятно, что Ричи Блэкмор был для них культовым персонажем... А вот как вы срабатывались с Морзом?
- Стив - отличный парень и классный музыкант. Понятно, что он не заменял Ричи, - да и никто не мог бы его заменить. Стив стал у нас самим собой, и это куда важнее. Фактически с его появлением группа получила второе дыхание, и я ничуть не преувеличиваю.
- Не устали ли вы от вопросов, которые касаются истории группы?
- Ну, мы же понимаем, что у журналистов такая работа - спрашивать, а наша, в данном случае, - отвечать. В конце концов, мы гордимся своей историей, что тут скрывать. Но беда-то в том, что многие считают, что мы должны быть такими, какими они нас запомнили в 1972-м, 1975-м, 1984-м. Мы же не мумии из музея, мы живые люди, музыканты, нам неинтересно копировать самих себя - мы, с позволения сказать, развиваемся, меняемся. Нам есть чем гордиться и сегодня.
- Не становится ли рутиной для вас работа на сцене? Все-таки вы выходите на нее столько лет подряд.
-Нет, я и сам этому удивляюсь. На сцене у меня ощущение, что мне снова 18, и я не рисуюсь, это на самом деле так. Но тут дело в самой стихии музыки. Я, кстати, и с ребятами про это говорил - у них сходные чувства. Тут дело в музыке. Мы живем ею, и она помогает нам жить. Кто-нибудь скажет: опять этот старикан в бандане красивые слова говорит. Да нет, парни, это не красивые слова, это и в самом деле так. Нам просто повезло со временем, с музыкой, друг с другом. Говорил же я, что мы - везунчики.
Автор: Артем Липатов
|