|
Действие сатирического романа известного итальянского прозаика П. Кьяры (1913-1986) происходит в 30-е годы нашего века в одной из северных провинций Италии. За описанием глухой итальянской провинции предвоенных фашистских лет явственно проступает облик целой исторической эпохи.
В сборник также включены рассказы разных лет.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
(ВЫНЕСЕННОЕ В ПРЕДИСЛОВИЕ)
Е. Сапрыкина
Стр. 251
В одном из последних интервью Пьеро Кьяра заметил, что он родился, чтобы рассказывать. «Для меня было бы невыносимо не уметь выразить свои мысли, не уметь писать, и я чувствую, что обязан делиться с другими тем, что подарила мне судьба». И на протяжении многих лет Кьяра щедро делился с читателем даром неутомимого рассказчика, а два с лишним десятка книг, выпущенных им за это время, сделали его одним из самых популярных писателей Италии.
Романы «Блюдо плачет» (1962), «Набираюсь храбрости» (1963), «Дележ» (1964), «Лицом к земле) (1965), «Чудак» (1967), «Окружной судья из Кувио» (1973), «Заноза в сердце» (1976), посмертно изданные «Ночные приветы из Пассо-делла-Чиза» (1987, новеллистика, стихи, литературоведческие монографии, киносценарии, очерки, переводы поэтической классики, например Гонгоры, - вот неполный «послужной список» Кьяры за сорок лет творческой деятельности. Но самый любимый его жанр – рассказ, в котором сильна автобиографическая основа, подчеркнуто приближены друг к другу автор и рассказчик. Так, ностальгическими воспоминаниями о детстве на берегу Лаго-Маджоре проникнуты анекдотически-забавные рассказы из сборника «Что случилось с Пьерино на базаре в Луино» (1980). Несомненно, герой-рассказчик в новелле «Мой друг Пикерс» - это сам Кьяра, ведь, скрываясь от приговора фашистского трибунала, он был вынужден эмигрировать в Швейцарию и сумел вернуться на родину лишь в 1945 году. Да и роман «Увижу ли я Сингапур?» наполнен «случаями из судебной практики» самого писателя, ибо свою карьеру в молодости он начал именно как мелкий чиновник в системе итальянского правосудия. При этом проза Кьяры всегда следует за естественным, неспешным течением событий, то и дело перемежаемым описаниями и отступлениями лирического или психологического плана. Подчас создается впечатление, что эпизоды, наброски, хроника жизни в провинции важнее автору самой событийной сути повествования.
Писателю нравились непритязательные, подчас даже банальные сюжетные построения. Богатейшая, многовековая традиция итальянской новеллистики не раз уже использовала многие из тем и житейских ситуаций, к которым обращается Кьяра. Скука провинциальной жизни, убожество чиновничьего мирка, супружеские измены, ревность – вот источники возникающих в книгах Кьяры конфликтов. Но писатель находит для своих будничных ситуаций особый художественный поворот, сближающий его прозу с классической традицией малого жанра, и главным образом с той ее линией, которая восходит к гоголевским «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Ивану Федоровичу Шпоньке и его тетушке» и «Носу». В результате соединения приземленно-бытового и комически-гротескного рождается присушая произведениям Кьяры неповторимая интонация – грустная и вместе с тем ироничная. Невеселая усмешка автора ощутима на многих страницах романа «Увижу ли я Сингапур?». Она пронизывает и повествование о том, как «использовал» свое служенное положение адвокат Фиттипальди и был при этом обведен вокруг пальца («Если бы не нос…») и рассказ о вражде и примирении семейства шляпника и кондитера («Война и мир с Форментини»), и то ли шутку, то ли притчу о надменных сестрах Барбитта, пристроившихся воровать сыры с уличного лотка («Сестры Барбитта летят в Беллинцону»).
Возникая на грани обыденного, комическое принимает у Кьяры самые разнообразные формы. Традиционная область комических эффектов – имена персонажей. Писатель признавался сам, что придает большое значение именам, считая, что они составляют как бы часть характера персонажа. Недаром он выбрал такие колоритные имена для действующих лиц своего романа: старший сержант полиции Кролики, судья Гусини, канцелярист Щука. Фамилия судьи Дермото, смешная, как бы сказал Гоголь, «не весьма приличным» звучанием, кажется высоким судейским инстанциям оскорблением престижа итальянского правосудия и становится причиной служебного краха ее обладателя. Конечно, не случайно внушающий всем трепет Его Превосходительство Чрезвычайный Судебный Комиссар носит имя Кусачи, а неприступная красавица кассирша, готовящая себя в проститутки, прозывается Брунгильдой – так звали воинственную целомудренную деву, воспетую в германском эпосе о Нибелунгах.
ГЛАВА I.
ГЛАВА II.
|
