Посвящается Кэти
Глава 1.
Подойдя к огромному кипарису, Жан Лабарж внимательно огляделся. Роба Уокера не было видно – наверное он уже у Медового дерева, где они условились встретиться. Постояв секунду, Жан быстро двинулся вперед и вдруг замер на месте.
В лесу было тихо, даже слишком. Нарушив тишину, где-то вдалеке каркнула ворона, но других звуков мальчик не услышал – только в вершинах деревьев от ветерка шелестела листва. Он почувствовал, как забилось сердце.
В опавшей листве, сплошным ковром покрывавшей землю, сразу за кипарисом отпечатались следы ботинок, и следы эти вели на юг, в глубь леса.
В свои четырнадцать с небольшим лет Жан Лабарж знал следы каждого мужчины из небольшой деревушки, которая приютилась у болот, следы каждого фермера, возделывающего поблизости от нее свой участок земли, и даже следы тех гуртовщиков, которые иногда прогоняли скот по огибающей болото дороге. Но эти следы были незнакомы ему.
Лучи солнца пронизывали кроны деревьев, и земля пестрела светлыми и темными пятнами. Ветра здесь не было, лишь перешептывались листья. Сюда, в глубину Великих болот, не проникали ни ветер, ни какие-либо посторонние звуки. Тут, в этих безлюдных, по-настоящему таинственных лесах, надо было пробираться между деревьями бесшумно и крадучись, так, как, наверное, пробирались люди в очень давние времена, когда планета Земля только-только пробуждалась к жизни. На пружинистой, словно губка почве, покрытой зеленым мхом, под мохнатым болиголовом, росшим вокруг непросыхающих луж стоячей воды, никаких признаков жизни, разве что пролетит иногда пигалица или на мгновенье на столбе солнечного света мелькнет бабочка. И только зеленовато-золотые сумерки волшебного леса, лишь таинственное шуршание крохотных зверьков в листве. Это были затерянные, нехоженые места, и это был настоящий дом, единственный дом, который Жан знал с тех самых пор, как отец ушел отсюда в далекие края за Миссисипи, а потом умерла мать.
Ни один горожанин не забирался в Великие болота и не ходил по дороге через покинутую за ними долину – ее называли Тропой Теней Смерти. Во время войны 1812 года, несколько лет назад, здесь попал в устроенную индейцами засаду отряд солдат, но и до того, и после люди, отправлявшиеся по этой дороге, исчезали бесследно, не оставалось даже намека на то, что с ними случилось. Теперь старая дорога заросла травой, пришлые люди о ней не знали, а жители деревушки либо вообще смотрели прямо перед собой, проходя мимо, либо бросали испуганные, торопливые взгляды на то зеленое сумрачное, похожее на пещеру место, где она вела в лес. В пенсильванских деревнях на берегах Саскуэханны верили, что там, в лесу, вечно бродят призраки погибших солдат, горько оплакивая свои родные дома, в которые уже они не вернутся никогда.
Земля Великих болот нетронута плугом и так же девственна, как в утро рождения мира. В этом месте не было широких прогалин между огромными колонноподобными деревьями, не было величественных гигантов, высящихся одиноко, здесь царили молчаливые, мрачные сумерки, и даже в самый полдень тень окутывала все вокруг, кроме редких полян да прудов, наполненных стоячей водой, где в густой и липкой тишине изредка плавали водяные лилии, или запутавшиеся в водорослях, но чаще покрытые тиной. Брошенный в такой пруд камень не оставлял почти никаких кругов на воде, при этом звук его падения больше всего напоминал таинственное чавканье в темноте.
Один из солдат, чудом выживших после того памятного нападения индейцев, о болотах отзывался, как об «жестокой, ужасающей, мрачной земле». И все же там была жизнь, там обитали не одни лишь птицы и мелкие зверьки. На всем протяжении этих болот и на холмах, примыкавших к ним, водились не только мелкие белки, норки и ондатры, но и олени, волки, черные медведи и пантеры.
ГЛАВА 2.
|
|
|
