3.
Стр. 52
По обе стороны шоссе от Уфы в сторону Казани стоят два-три ряда тополей или берез. Чуть дальше – сеть лесополос. Они двухъярусные. Кустарник, а выше березы. Или лиственницы. За лесополосами видны ровные густо-зеленые поля, в большинстве чистые, без сорняков. Это отрадно, ведь сорные травы тоже берут воду. Вдоль и поперек полей еще и еще лесные полосы. Как шахматная доска: светлые квадраты злаков, темно-зеленые – клевера, картошки, сахарной свеклы. Жаркое дыхание суховея ощущается здесь уже более трех недель, но новы и луга еще свежи, они пользуются тем запасом влаги, который удержался в почве от весенних дождей и талых вод. Пашня здесь отличная, слой зернистого чернозема до полуметра. На любой овражной стенке отчетливо видна земная глубь в разрезе.
За рекой Чермасан равнина начинает приподниматься, сперва полого, потом все круче. Справа вырастает холм, местами обрывистый, чаще покатый, его склоны покрыты серой, уже выгоревшей травой. Возвышенность не исчезает, лишь отходит подальше, и кажется, что шоссе, по которому нескончаемым потоком движутся машины, все опрятные села, сады, огороды и поля по сторонам – это дно высохшего нескончаемого водоема, что едем мы по этому дну, а возвышенности справа и далеко слева – берега исчезнувшего моря…
- Так оно и есть, - говорит сотрудник Министерства лесного хозяйства Башкирии Янбарисов. – Тут было древнее Уфимское море, часть Пермского, времен кембрия. Белебеевская возвышенность, вероятно, восточный берег этого моря или один из его островов.
ГЛАВА 4
|
|
|
