Журнал "МиФ", № 2 (1992 г.)
Продолжение
Стр. 5
VI.
Я лежал на своей соломе, но спать не мог. Я вспоминал события дня. Что меня поразило прежде всего – это дружелюбие этих людей. Я хотел бы присоединиться к ним, но не отваживался, потому что слишком хорошо помнил, как меня встретили в этой деревне предыдущим вечером, и решил пока тихонько понаблюдать, оставаясь в своем сарайчике, и попытаться определить мотивы их поведения и влияние этих мотивов на их поступки.
На следующее утро крестьяне встали еще до восхода солнца. Молодая женщина прибрала комнату и приготовила пищу, а молодой парень ушел сразу после первой еды.
Этот день прошел так же, как и предыдущий. Юноша все время был занят на улице, а девушка выполняла различные трудоемкие работы по дому. Старик, который, как я вскоре заметил, был слеп, посвящал свои часы досуга инструменту или своим мыслям. Ничто не могло быть выше той любви и уважения, которое более молодые крестьяне оказывали своему почтенному сожителю. Они с радостью оказывали ему различные мелкие услуги, которых требовала любовь или обязанность, а наградой для них была его добрая улыбка. Но полностью счастливыми они не были. Молодой парень и девушка часто уединялись и, кажется, плакали. Я не видел причин для печали, но все это глубоко затрагивало меня. Если несчастными были такие милые люди, то было не так странно, что был несчастным я, неполноценное и одинокое создание. Но почему не было счастья у этих благородных людей? Они жили в чудесном и удобном доме (на мой взгляд). У них был огонь, чтобы согреваться, если было холодно, и вкусная еда, если они были голодны. Одни были одеты в хорошую одежду и – более того – они могли получить удовольствие от общения и бесед, могли каждый день обмениваться взглядами полными любви и доброты. Что означали их слезы? Действительно ли они отражали боль? Вначале я не мог ответить на эти вопросы. Но с течением времени мои наблюдения объяснили мне многие явления, которые вначале казались загадочными.
Прошло довольно много времени, прежде чем я обнаружил одну из причин тревоги этой милой семьи: это была бедность. И они страдали от этого несчастья очень сильно. Их еда состояла исключительно из овощей из их сада и молока от их единственной коровы, которая зимой, когда хозяева едва могли обеспечить ее кормом, давала его очень мало. Я думаю, что они часто страдали от щемящего голода – особенно оба молодых, потому что нередко, когда не могли ничего добыть для себя, отдавали пищу старику.
|
|
|
