|
Часть первая
Глава XI.
СВИДЕРС
Стр. 104
Мы уже говорили, что Свидерс, воспользовавшись суматохой между дравшимися, бежал, незаметно проскользнув в прилегающую мину. Ползком пробравшись меду каменными уступами и преодолевая по возможности на пути встречаемые препятствия, он притаился в одном из углублений мины. Жизнь его висела на волоске. Он знал, что если будет найден, то никто не остановит Клепо в исполнении приговора Зикандора, и твердо был убежден в беспощадности злодеев ввиду страха, внушаемого им их начальником.
Засев в углублении угла и скорчившись, насколько было возможно, Свидерс с трепетом ожидал последствий.
Двадцать минут ожидания показались ему целой вечностью; он не хотел даже допустить мысли, чтобы Клепо ушел из катакомб, не обыскав предварительно мин. Ледяной холод пробегал по телу притаившегося преступника, возбужденное страхом воображение представляло ему мертвую петлю, он чувствовал ее уже на шее; биение сердца было так велико, что учащенный стук его ясно слышался при всеобщей мертвой тишине, кровь сильно била в виски, глаза неподвижно устремлялись в ту сторону, откуда должны были идти преследователи. Вот наконец показался свет, а за ним и толпа с фонарями и факелами. Свидерс, оцепеневший, сидел в углублении, малейший шорох мог выдать его. Искатели, а во главе их был Клепо, шарили по всем углам и неумолкаемой болтовней оглашали мины. Отдаленная надежда на спасение мгновенно промелькнула в голове притаившегося, когда мимо него прошел Клепо с несколькими сотоварищами; вот прошли еще два злодея, не заметя его, на сердце Свидерса сделалось легче, словно что-то тяжелое отлегло от груди, как вдруг повороченный фонарь с рефлектором у последнего шедшего искателя, бросив сильную струю света, осветил голову Свидерса. Несчастный вздрогнул, он ясно теперь видел неизбежную гибель, кровь прилила к горлу его; видел он также, что глаза преследователя устремлены прямо в тот угол, где сидел он, еще одно мгновение, и рука полновесным молотом упала на плечо притаившегося. Крик чуть не вырвался из груди несчастного, так долго почти не переводившего дыхания; руки поднялись с мольбою; в глазах блеснули слезы, а сердце так усиленно забилось, что, кажется, готово было разорваться на части.
- За что вы душите меня! Пощадите! – прошептал Свидерс, всматриваясь в своего убийцу.
Но страх этот был напрасен: перед Свидерсом обрисовалась фигура сотоварища по ремеслу Лебедева, который, быстро перевернув фонарь в сторону, с омерзительной бранью сказал, что угол пуст и что беглец, вероятно, ушел дальше.
Искатели идут дальше, через несколько минут возвращаются, но не осматривают уже раз пройденного пути, а только изрыгают сильную брань и утешаются тем, что спрятавшийся не выйдет из катакомб и что голодная смерть должна заменить ему веревочную петлю.
Затем исчезает свет от фонарей и мало-помалу умолкает говор удаляющихся. Наступает глубокий мрак, Свидерс заживо погребен навсегда, если какая-нибудь случайность не поможет ему спастись. Он начинает сознавать свое ужасное положение, но все-таки находит, что оно лучше пережитых им часов; небольшой ломоть хлеба за пазухой и полная коробка спичек в кармане утешают его мыслью о возможности найти путь к выходу.
«Баста! – говорит он, - дай только освободиться отсюда, не буду в шайке душителей, которая, хотя и не делает никому зла, а все-таки существует для каких-то целей Раши и тем не менее называется разбойничьей. Да, брошу эту шайку, лучше буду рыть землю, воротить камни, носить тяжести, а между разбойниками не останусь».
Зажженная спичка слабо освещает место, где он сидит, черные тени рисуются по всем сторонам мины, а по мере того, как спичка догорает, тени увеличиваются, и затем вновь наступает глубокий мрак. «Надобно приниматься за ело», - размышляет Свидерс и с этими словами выползает из углубления. Расправив одеревенелые члены и заготовив спички так, чтобы зажигать одну за другой, он начинает двигаться вперед. Разные препятствия встречаются ему на пути: то удар головой о высунувшийся в потолке мины камень, то сильный толчок плечом или коленом о боковую стену, то, наконец, попадающиеся под ноги камни делают путь чрезвычайно трудным и медленным, но тем не менее Свидерс все идет вперед и старается держаться одного направления. Вот уже он выбивается из сил, изнеможение его готовой дойти до крайней степени, пот градом льётся с лица, он все идет и идет и вдруг натыкается на какое-то человеческое тело. Слабое мерцание зажженной спички освещает лежащего человека, к лицу которого он приближает огонь, всматривается, и, о ужас! Перед ним обезображенный посиневший труп Данилкина. С криком, невольно вырвавшимся из груди, Свидерс отскакивает назад; суеверный страх начинает овладевать им, ему кажется, что Данилкин шевелится; выкатившиеся из орбит, налитые кровью глаза моргают, а скорченная у шеи рука судорожно передергивается.
В ужасе и с учащенным биением сердца Свидерс ускоряет шаги. Толчки в голову и в бока делаются сильнее и чувствительнее; с головы струей льется кровь от пробоин, все лицо, руки и грудь исцарапаны, но он, пренебрегая препятствиями, гонимый страхом, идеи вперед. Ему представляется преследующий Данилкин, он слышит шаги мертвеца, мертвец догоняет его, а вот слышится и дыхание задушенного. Кровь застывает в жилах Свидерса, еще один толчок головой в потолок, и он, изнемогая от усталости и страха, падает без чувств (*1).
Очнувшись от продолжительного обморока, Свидерс начинает перебирать в памяти все перечувствованное им, рассудок вступает в свои права, бодрость возвращается усталому организму, желание спасти жизнь выступает на первый план, он дает себе слово не бояться трупа Данилкина, который так жестоко измучил его. Сильный голод и жажда дают ему понять, что пребывание его в катакомбах длилось очень продолжительно. Утоливши голод единственным ломтиком хлеба, который он сохранил с величайшей аккуратностью и экономией, Свидерс чувствует себя настолько окрепшим, что решается вновь пуститься на поиски выхода.
«Надобно посмотреть на стены, - шепчет преступник, - нет ли каких-нибудь знаков, указывающих дорогу?»
Зажженная спичка быстро освещает одну стену, потом другую; на них есть какие-то иероглифы, но их так много и они так разнообразны, что Свидерсу трудно понять значение таинственных знаков.
«Ну, что делать, будем искать выход и без знаков», - решает душитель, и с этими словами ноги его начинают шагать под сводами мин.
Новая бесполезная ходьба в течение многих часов и уничтожение последних спичек приводят Свидерса в отчаяние; сомнительная надежда на спасение начинает отдаляться, но он снова продолжает двигаться вперед и вперед. Вдруг новая случайность окончательно убивает в нем веру в спасение: он опять натыкается на труп Данилкина.
Мало того, что труп Данилкина поселяет в Свидерсе страх, но невозможность выйти из заколдованного круга, в котором он вращается, несмотря на все старания изменить путь, приводят душителя в ужас.
Он стремглав бросается в противоположную сторону, делает несколько неровных шагов, но сильное нравственное потрясение и мучительный голод заставляют его опуститься на землю.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.
Этот случай был 9 января 1872 года.
Часть первая
Глава 12
ОТКРЫТИЕ
Обновлено:
21.07.2017 г.
(26.06.2018, 1.03.2019)
|
