|
ГЛАВА 1
27 СЕНТЯБРЯ 2004 ГОДА.
Понедельник, день для некоторых очень даже тяжелый.
Стр. 8
Местность, получившая с не таких уж давних пор название Славогорье, очень живописна. Взглянув на запечатленные фотографом здешние ландшафты, запросто моно подумать, что видишь пейзажи Швейцарии или Люксембурга.
Славогорский монастырь стоит в окружении гор, на огромной меловой скале, в которой размещаются кельи, а в самом низу – некрополь, город мертвых.
На самом верху на скале стоит трехглавый храм. И видна скала с храмом с востока издалека – на восточной стороне котловины горы широко расступаются. А горы, надо сказать, довольно высокие для этих мест, метров по триста от подножия, где протекает река Донец, до вершины. Горы покрыты густым смешанным лесом с преобладанием хвойных пород.
Метров на пять ниже вершины одной из таких гор лежал человек в комбинезоне пятнистой окраски – от темно-зеленой до светло-зеленой. И чепчик такой же маскировочной окраски на голове его присутствовал, по уши надвинутый. Перед человеком была установлена на сошках скромненькая австрийская винтовочка «SSG69». По первым буквам названия – Шарф Шутцен Гевер – снайперская винтовка образца шестьдесят девятого года прошлого столетия.
Хорошая винтовочка, довольно легкая для снайперской – с патронами и оптическим прицелом весит меньше пяти кило. Магазин роторный на пять патронов калибра семь целых шестьдесят два сотых миллиметра.
Тут снайпера вроде как в отсутствии патриотизма можно бы упрекнуть – чего он не использует, например, отечественную «СВУ», у которой десять патронов в магазине и калибр тот же, а вес даже чуть меньше?
А все дело в том, что расстояние от той небольшой впадинки перед вершиной горы – вроде неглубокого естественного окопчика – в которой он лежал, до скопления публики на площади перед храмом составляло чуть меньше пятисот метров. И вот у приспособленной для этой дистанции «австриячки» разброс пуль был в пределах одной угловой минуты, в то время как у вышеуказанной «россиянки» – меньше двух. Так скромненько в ее технических характеристиках указывается. Ну, меньше двух – это и одна и две десятых, и одна и восемь десятых. В общем, разница понятна.
Снайпер этот не одну сотню патронов в неделю сжигал, что отечественных, что натовских. Последние нынче раздобыть для некоторых деловых людей – что два пальца об асфальт. А за свою сознательную жизнь он разных патронов, наверное, больше десятка тысяч сжег. Потому как не только снайперскими винтовками пользовался, приходилось ему и из автоматов палить. Снайпер являлся профессионалом, что подразумевало определенный стиль жизни и режим - практически полный отказ от спиртного, полный отказ от никотина, не говоря уже наркотиках, даже легких, сон не менее восьми часов в сутки, и тэ дэ, и тэ пэ.
Поэтому он мог произвести из «австриячки», требующей ручного перезаряжания, до пяти прицельных – точных, что ценно! – выстрелов в минуту. Из вышеупомянутой «родной» «СВУ» за то же время он весь магазин на десять патронов опустошал – но, самое главное, в пределах все тех же двух угловых минут в цель попадал.
В этот день в Славогорской лавре собралась на празднование Воздвижения Святого Креста Господня элита Донской области. БОльшую часть этой публики составляли казнокрады, воры, бандиты, плуты и прохиндеи всех мастей и оттенков.
Митрополит Донской Юлиан еще лет сорок назад стал кагэбэшным осведомителем под псевдонимом Андреев.
Благотворительный фонд «Славогорье», созданный по инициативе губернатора Пажитнова, собрал на востановление монастырского комплекса около шестидесяти миллионов рублей, как отмечалось в различных пресс-релизах. Реальная же стоимость строительных работ была примерно раза в два ниже – остальное было поделено между подрядчиками («чистый навар») и тем же Пажитновым со товарищи. Строители вернули губернатору около десяти миллионов рублей в виде «отката».
А уж о том, что из бюджета области под прикрытием «Славогорья» за несколько лет было благополучно уворовано не меньше ста миллионов рублей, и упоминать не стоит.
И с «отмывкой» бандитских денег в этом фонде тоже все ясно было, как Божий день.
Выгодным этот бизнес стал, церковный, учитывая сильно возросшую за последний десяток лет религиозность широких масс.
Схема – естественно, криминальная – финансирования реставрации и строительства храмов в Донском и области к настоящему времени уже обкаталась. Несколько лет назад прокурор Донской области с незамысловатой фамилией Иванов, ныне занимающий высокий пост в Генеральной прокуратуре РФ, затеял в Донском строительство Храма Святой Девы Марии. И акционерное общество примерно с таким же названием учредил. А потом акционеров элементарно кинул, развел на бабки, как принято нынче выражаться. Те, кто вложил бабла в предприятие господина Иванова поменьше – а таких большинство было – промолчали в тряпочку. Ну устал народ создавать общества обманутых вкладчиков, остофигело это ему. А те, кто вкладывал тысяч по пятьдесят и больше «зелени», рассчитывая на халяву получить «навар» процентов в триста, начали вякать. Но с кем опять же связались, идиоты?! С лицом, облеченным такой властью. Раздал Иванов всем сестрам по серьгам. Кого из жалобщиков в каталажке десять суток продержали, кому черепушку по-тихому проломили – и забыли все об акционерном обществе. Иванова на нынешнем празднике не было, но присутствовали иные, подобные ему, представители элиты.
А народ, на деньги которого и была отреставрирована лавра, как ему и положено, вкалывал в этот день. О народе печалилась журналистка из принадлежащей Пажитнову газетенки. В той мере, в коей русский язык освоила, печалилась: «Люди при низких заработках и с безработицей живут трудно. Однако без веры и милосердия народ превращается в население». Ну, а веру и милосердие населению, по утверждению той борзописки, даровали своей милостью ныне действующий губернатор и деловые люди Донского и области.
Снайпер, удобно расположившийся вблизи от вершины, решил, что настало время выполнить поставленные перед ним задачи. Сейчас ему нужно было поразить всего две цели. Это была, что называется, задача-максимум. А задачей-минимум была одна цель, с которой он и начал.
Была вторая половина дня, снайпер лежал на горе с северной от монастырского комплекса стороны, однако его надежно укрывали от солнечных лучей невысокие кусты и трава, так что насчет бликов от прицела он совсем не беспокоился. Вот крестик прицела лег на лоб с высокими залысинами – долго этого типа в толпе отыскивал, с фотографией сверяя – пошел вниз, до уровня рта. Теперь надлежало очень медленно поднимать ствол вверх и, дыхание полностью затаив, паузу между ударами сердца поймав, очень спокойно потянуть за спусковой крючок.
Очень мягкий спуск у «австриячки». И звук выстрела не громче, чем у пневматической винтовки, потому как на ствол глушитель навинчен.
Снайпер увидел в прицел, как завалился на стоявших рядом с ним человек с высоким лбом. Быстро перезарядил винтовку, снова поустойчивее утвердил ее на сошках, прильнул к прицелу. Вторая «мишень», находившаяся метрах в пяти от первой – ствол винтовки пришлось смещать меньше, чем на один угловой градус – еще пребывала в неподвижности, волна начинающейся паники до нее не дошла пока.
Вторую «мишень» не требовалось поражать гарантированно, то есть, в голову. Совсем даже наоборот, тут нужно было ранение достаточно тяжелое, но несмертельное. Снайпер быстро нашел такую точку – в районе правой ключицы. Даже если корпус этого человека защищает кевларовый пуленепробиваемый жилет, поддетый под сорочку и строгий костюм, тут жилет как раз заканчивается.
Вновь затаить дыхание, вновь дождаться паузы между ударами сердца и плавно потянуть на себя спусковой крючок. Вторая цель была поражена столь же удачно, как и первая. Окружающая публика уже успела отреагировать на событие: в прицел с десятикратным увеличением были отчетливо видны встревоженные лица, вскинутые вверх руки – как будто руками можно было загородиться от летящей пули! – кто-то даже упал на землю.
Снайпер вынул из кармана перчатки, натянул их на руки, достал из нагрудного кармана маленький полиэтиленовый флакончик и фланелевую тряпочку, которую жидкостью из флакончика обильно смочил. Потом этой тряпочкой тщательно протер цевье винтовки, приклад, спусковую скобу и крючок, затвор. Осторожно, чтобы не вылить все содержимое флакончика, побрызгал место, на котором лежал. Затем, быстро и проворно, словно ящерица, пополз вдоль верха горы. А перевалив через верх на другую сторону, сел, протер тряпочкой подошвы кроссовок, затем тряпочку и перчатки спрятал в полиэтиленовый пакет, а пакет сунул в карман.
Высокий и полный мужчина с густыми, «брежневскими» бровями, одетый в форменный китель с погонами генерал-лейтенанта милиции и брюки с лампасами, нервно ходил по кабинету. Он явно ждал какого-то события – то ли чьего-то визита, то ли телефонного звонка.
И звонок раздался. Один, второй. Генерал, едва сдерживая нетерпение, выжидал. Третий звонок, четвертый…
- Алло! Слушаю. Это вы, Владимир Анатольевич? – Голос выразил заметное удивление.
- Алексей Тимофеевич! – Голос собеседника звучал очень растерянно. – У нас большие неприятности.
- Ни-чего не понимаю, - жестко произнес генерал. – У кого это «у нас»? Что значит «большие неприятности»?
- Два трупа. Здесь.
- Где, в Славгороде?
- Да. Точнее, около монастыря Славогорского.
- Что такое? Авария какая-нибудь, катастрофа?
- Хуже. Огнестрел.
- Да ты что?! Кого убили?
Услышав ответ, генерал не сдержался, выругался. Несколько секунд молчал. Потом прорычал:
- А ты куда смотрел?!
Бросил трубку, уселся за стол. Лицо его приняло почти веселое выражение.
- Собаке – собачья смерть, - удовлетворенно произнес генерал.
Подполковник Гладков, начальник отдела областного УБОПа, прибыл на место происшествия через три с небольшим часа после этого самого происшествия. Расстояние от Донского до Славгорода, расположенного почти на северной границе области, составляло сто пять километров, да еще от Славгорода до лавры километров восемь на восток. Дорога очень приличная. «Опель» Гладкова тоже резво бегал, так что мог бы подполковник часа через два после совершения преступления здесь оказаться, но…
ГЛАВА 2.
Обновлено:
6.11.2018 г.
(13.5.2019)
|
