|
УСТРИЦА С ДУБИНКОЙ
(Вместо предисловия)
Из книги "Американский претендент. 1984 г."
Путешествуя по Соединенным Штатам, я оказался на Юге и вспомнил, что здесь, в небольшом городке Ганнибал, живет некто Клеменс, один из выдающихся знатоков книгоиздательского дела. Его процветающая фирма основана давно. У нее нет четкой специализации. Она выпускает разнохарактерную продукцию – от оригинальных изданий Библии с комментариями самого издателя до учебников по скоростному резанию металлов для заключенных тюрьмы, от сборников юмористических рассказов до очень на них похожих историко-фантастических романов.
 Основатель фирмы состоит в родстве и дружеских контактах с финансово-промышленной элитой США благодаря женитьбе на Оливии Ленгдон, дочери известного миллионера. Городок Ганнибал, несмотря на свое громкое имя, не показался мне вершиной цивилизации, хотя многие крупные концерны избирают резиденцией своих главных контор такие вот населенные пункты. Отдаленность их от больших центров бизнеса при развитых средствах связи несущественна, а чистый воздух ближних окрестностей, ветерок сельских идиллий освежает головы менеджеров, натруженные в конкурентной борьбе.
Маститый издатель без проволочек согласился встретиться со мной. Возможно, из чистого любопытства. Как выяснилось впоследствии, он знал о русских людях очень немногое. Когда-то газетным корреспондентом ему пришлось сопровождать на пароходе «Квакер-Сити» группу американских туристов. Он посетил Одессу, Севастополь и Ялту.
Интервью удается хорошо, если в нем заинтересован и ваш собеседник. Но поскольку американские издательства побаиваются советской литературы, я понимал, что беседа на эти темы не получится. Так и случилось, только с одной поправкой. Она вовсе не касалась книгоиздательских проблем. Оказалось, фирма Клеменса потерпела банкротство, но, как мы дальше увидим, пристальное знакомство ее владельца с идеологией и политикой крупного бизнеса существенно обогатило общественный опыт этого удивительного американца. Ответы мистера Клеменса потрясли меня в равной мере и содержанием, и формой. Впрочем, читатель имеет возможность судить о них сам.
- Я хотел бы знать ваше мнение об издательском деле в США.
- К черту издательство! – услышал я в ответ. – С ним покончено. Давайте лучше поговорим, куда мы все идем. Если вы будете задавать острые вопросы, то я готов вам обещать острые ответы. На другие мне неинтересно отвечать. Если у вас нет таких вопросов – давайте пить чай.
Передо мной сидел высокий плотный человек. На его крупной голове вздымались великолепные волосы, какие-то буйные языки белого огня. Из-под тяжелых полуопущенных век виден умный и острый блеск серых глаз. Когда они взглянут прямо в твое лицо, чувствуешь, что все морщины на нем измерены и навсегда останутся в памяти этого человека.
Вопрос: Как вы полагаете, мистер Клеменс, если мир сотворен для людей, чем объяснить тот факт, что верующий, религиозный президент Рейган прокламирует возможность и даже допустимость ядерной войны, то есть обдуманное уничтожение человечества?
Ответ: Все дело в том, что кроме философии человека, существует еще и философия устрицы, - и острые глаза мистера Клеменса победоносно блеснули.
Вопрос: Что это значит?
Ответ: Вы представляете себе, как это происходило? – в свою очередь спросил мой собеседник.
Я счел полезным промолчать, и он продолжал:
- Ну, там то да се, одна могучая эра сменяет другую, архейский и кембрийский периоды громоздят в первичных океанах свои гигантские горы, и вот в конце концов достигнута первая великая ступень в подготовке мира для человека – создана устрица.
Вопрос: Что и говорить, ювелирная работа! Конечно, на нее ушли десятки миллионов лет. Но что вы имеете в виду, говоря об «устричной философии»?
Ответ: Можно считать несомненным, что эта устрица тут же заключила, что все эти миллионы лет были подготовкой именно к ее сотворению. Да чего еще ждать от устрицы? Это ведь наиболее самодовольное создание в мире, если не считать человека. И уж во всяком случае устрица той ранней эпохи не могла знать, что она – лишь один из этапов великого плана и что план этот отнюдь не завершается ею.
Вопрос: Можно ли на основе вашего рассуждения, перенесенного в социальную сферу, сделать тот вывод, что «устричное мышление» присуще идеологам империализма в нашем веке? Судя по всему, они полагают, что мир сотворен именно для него, для капитализма, и дальнейшая смена общественных формаций на Земле не только невозможна, но и противозаконна.
«Вон куда ты метишь, парень, - прочел я в глазах, вскинувшихся на меня, - ладно, я тебе отвечу».
Ответ: Когда-то, в дни особенно свирепой травли рабочих организаций, я написал небольшую речь и прочел ее в узком кругу друзей, в том числе и солидных бизнесменов. Кается, среди них был и дядя моей жены, Эндрю Ленгдон, такой же, как и ее отец, крупный углепромышленник. Я назвал свою речь: «Рыцари труда» - новая династия». Вам уже ясен мой ответ на ваш вопрос. В речи были такие слова: «Великая сила, превосходящая власть королей, поднялась на земле… И фальшивая знать уберется прочь, а законный владелец вступит во владение своим домом». Многие мои слушатели были шокированы, другие увидели во мне озорника, третьи, возможно, задумались…
(Да, мистер Клеменс ответил на мой вопрос отчетливо и ясно, не уклоняясь от сути. Между тем я твердо знал: этот человек не был ни «красным», ни даже «розовым». Он не был социалистом и тем более коммунистом. Американские друзья сказали мне о нем так: «Он честный человек и обладает историческим зрением. Он любит свою страну и больше всего ненавидит фальшь и лицемерие. Он не спешит слишком распространяться на политические темы, его сдерживают окружение, жена, но если он найдет достойный повод, то будет говорить так, как думает, без обиняков, прямо и твердо»).
Вопрос: Как бы вы охарактеризовали отношения между США и Западной Европой?
Ответ: Мы позаимствовали империализм у монархов Европы, а вместе с ним и наши понятия о патриотизме. Кстати, пусть наконец хоть один здравомыслящий человек растолкует мне, что мы в Америке разумеем под патриотизмом. Но это в скобках. А что касается Европы, то, по справедливости, в благодарность за идею империализма и мы должны чему-нибудь ее научить. Очень давно мы способствовали успеху Французской революции. Позднее мы преподали Европе и другие уроки. Без нас европейские страны никогда не вкусили бы сладости непомерных налогов; без нас европейские страховые компании никогда не научились бы с такой быстротой обогащаться за счет вдов и сирот; без нас европейские пищевые компании не овладели бы искусством кормить людей ядом и брать с них за это деньги; без нас вторжение желтой прессы в Европу, быть может, наступило бы еще не так скоро. Неустанно, упорно, настойчиво мы американизируем Европу и надеемся со временем завершить это дело.
Вопрос: Каковы же правовые основы таких взаимоотношений? Ведь наличие НАТО еще не превратило Западную Европу в колонию Соединенных Штатов, наподобие Пуэрто-Рико? Каков механизм этого процесса? Укладывается ли он в какую-либо ясную формулу?
Ответ: Конечно, никто не звал нас в наставники, мы навязались сами. Прошлой зимой, на банкете в клубе, который называется «В дальних концах земли», председательствующий, отставной военный в высоких чинах, с большим воодушевлением провозгласил: «Мы – англосаксы, а когда англосаксу что-нибудь надобно, он идет и берет». Так и сказал: идет и берет!
Вопрос: Кто это был? Не генерал ли Хейг?
БИОГРАФИЯ МАРКА ТВЕНА ЗА 1950 г.
Обновлено:
25.7.2019 г.
|
