|
Журнал "Музыкальная жизнь", № 21, ноябрь 1965 г.
Эстрадное обозрение
Стр. 22-23
Эстрадный июль, несмотря на непогоду, был насыщенным и заманчивым. Красочные афиши и плакаты звали, обещали. И москвичи, запасшись зонтиками и плащами, самоотверженно шли в разбухшие от дождей парки, где по вечерам звучала эстрадная музыка.
Сколько о ней в последнее время сказано и написано! Иногда хорошего, гораздо чаще плохого. Ну что ж, даже резкие слова лучше пренебрежительного молчания. Они свидетельство того, что к легкой музыке стали относиться серьезно.
Музыкальный «базис» эстрадного концерта - инструментальный ансамбль. Был период, когда эстрадные квартеты и квинтеты начали плодиться с катастрофической быстротой. Чаще всего они создавались по принципу «с бору по сосенке», в результате чего на эстраду проникали люди случайные. К счастью, этот период проходит. К формированию музыкальных коллективов начали строже подходить и солисты-певцы, которым приходится иметь с ними дело, и руководители концертных организаций.
Сделана попытка покончить и с безликостью эстрадных ансамблей. Правда, пока это идет больше по линии внешней: сейчас модно давать ансамблям названия. Так появились «Ритм», «Весна», «Электрон» и даже «Три плюс два», «Чижик-пыжик», «Музыкальная семерка». Но одного названия мало. Гораздо важнее найти свое творческое лицо, свой музыкальный почерк. Этим могут похвастаться немногие коллективы. И, видимо, главная причина - репертуар. Малые эстрадные ансамбли в этом смысле беспризорны: композиторы почти не пишут для них, хотя у нас есть много мастеров эстрадных миниатюр. В результате появляются не всегда профессионально сделанные, похожие друг на друга попурри. Ничего предосудительного в использовании популярных мелодий нет, но зачем же делать попурри чуть ли не единственной формой концертного исполнительства!
Некоторые коллективы пытаются как-то разнообразить свои выступления. Ансамбль «Три плюс два» под управлением Л. Гарина (в концерте Т. Миансаровой) играет пьесу В. Людвиковского «Жаворонок». Но, видимо, только репертуарным голодом можно объяснить появление в программе отличных музыкантов этой малоинтересной пьесы.
Ансамбль «Три плюс два» - великолепный аккомпаниатор. Особенно ярко это раскрывается в итальянской песне «Лунный свет». Тут такое богатство красок, что даже не верится, будто играют всего пять человек. И каждая фраза, каждый нюанс отделаны с ювелирной тщательностью. Хочется только пожелать, чтобы несколько умерил свой пыл ударник. Иногда он безжалостно подавляет все остальные инструменты. Кстати, этой же болезнью страдают ударники большинства ансамблей.
В отличие от многих своих собратьев ансамбль под управлением М. Липского (в концерте Н. Дорды) не имеет названия. Однако у него есть свой творческий почерк, который он с блеском демонстрирует в инструментальной миниатюре «Первое свидание». Отлично владеет фортепиано М. Липский, непринужденно исполняют свои соло гитарист В. Крикунов и контрабасист Д. Городецкий, одинаково совершенно владеет ударными инструментами и кларнетом А. Зубрицкий. Руководитель квартета М. Липский понимает, что то короткое время, которое отведено выступлению ансамбля в сольном концерте певицы (несправедливо мало отведено!), нужно использовать так, чтобы это выступление не прошло бледно, без следа.
Но мастерство ансамбля раскрывается не только в сольном выступлении, а и в аккомпанементе. Есть в эстрадных концертах такие номера, где ансамбль выступает в двоякой роли: солиста и аккомпаниатора. Это так называемые «зрительные» номера. Аккомпанировать им - искусство, и нелегкое. Оно требует импровизационного мастерства и непременной связи с тем, что происходит на сцене. Музыкант должен быть партнером акробата, жонглера, фокусника. Именно такой партнер - квартет «Ритм» под управлением В. Понаровского (в программе «На эстраде - ленинградцы»). Замечательно аккомпанирует этот ансамбль Н. Хоревой, эффектно исполняющей пластический этюд. Конечно, сама за себя говорит музыка - звучит «Аве Мария» Баха - Гуно. На первый взгляд, несколько сомнительно: Бах и эстрада. Но в том и состоит мастерство музыкантов, что они сумели, не исказив великой музыки, сделать ее партнером искусства силы и красоты. И играют они первоклассно. Сочетание фортепиано (Ю. Райт), контрабаса (В. Понаровский) и гитары (В. Изотов) создает неожиданную иллюзию органного звучания.
А в номере роликобежцев (А. Зуйс и Л. Пашкевич) квартет «Ритм» - веселый и остроумный импровизатор. Может быть, то, что играют музыканты, давным-давно выучено, но кажется, будто эта стремительная пьеса рождается сию минуту, прямо на наших глазах.
Как редко, к сожалению, приходится слышать в зрительных номерах настоящую музыку! Порой это и музыкой нельзя назвать: просто набор пронзительных звуков. А если к этому добавить унылые, безразличные лица артистов ансамбля, то картина получается и вовсе печальная. Нет, не имеет права артист, вышедший на сцену, на такое безразличие, которое читалось, например, на лицах и в позах оркестрантов из «Музыкальной семерки» (руководитель О. Свиридов) в программе «От сердца к сердцу». Естественно, что это безразличие не могло не отразиться на исполнении.
Что больше всего привлекает зрителя в эстрадном концерте? Пожалуй, песня.
Что бы там ни говорили о необязательности голоса на эстраде, о пении «душой», все-таки, когда певец поет голосом, радостно всем: и самому исполнителю, и публике.
Об этом думаешь, слушая Эдуарда Хиля в программе «На эстраде - ленинградцы». В его манере исполнения нет особых откровений, как и в том, что он поет. Эти песни нам давно знакомы (кстати, со многими из них нас впервые познакомил именно Э. Хиль), они у всех на слуху. Но нет, это не «шлягеры» - не вяжется это слово с пением Э. Хиля, - это просто наши любимые песни. И певец - наш сегодняшний парень, немножко лирик, немножко скептик, а в общем - романтик. Он поет просто, без желания во что бы то ни стало сорвать аплодисменты. Своим красивым, сочным голосом Э. Хиль владеет превосходно. Вот он совсем небольшим звуком поет песню А. Колкера «Опять плывут куда-то корабли». Задумчивый, мечтательный характер этой песни и не требует громкого звучания. Певец стоит близко к микрофону, и мы видим, точнее, слышим: техника - его верный помощник. Помощник, а не палочка-выручалочка! Микрофон помогает артисту создать определенное настроение, но при этом Э. Хиль ни на секунду не перестает быть певцом. Мы все время, даже в самом тончайшем пиано, слышим движение мелодии, слышим вокал, а не мелодекламацию или шепот. Кто же станет возражать против подобного микрофонного пения!
В «Песне любви» А. Островского уже совсем иные краски, другие приемы. Широта дыхания, мощное звучание голоса. Иначе и не передать темперамента этой песни.
Сколько довелось нам слышать разных исполнений популярной песни А. Петрова из кинофильма «Я шагаю по Москве»! И вот еще одно - Э. Хиля. Непохожее ни на какое другое. Можно начать эту песню сразу в жизнерадостном ключе. А можно иначе - сдержанно, даже немножко удивленно. И радость не сразу выплеснется наружу: оттого, что о ней сначала расскажешь только самым близким друзьям, она не станет меньше. Но уж когда нет сил ее сдержать, тогда пусть слышат во всей Москве, пусть слышат на всей земле, до чего это здорово - быть молодым и счастливым! Так поет Эдуард Хиль.
Е. Халфон (в киевской программе «От сердца к сердцу») - тоже хорошая вокалистка. У нее сильный выразительный голос, которым она владеет легко, большой диапазон динамических красок (от тонкого пиано во французской песне «Облака» до чрезвычайно экспрессивного звучания в испанской песне «Севилья»). Но исполнению Е. Халфон недостает актерского обаяния. А это качество не менее важно для эстрадного артиста, чем голос.
Умение мгновенно перевоплощаться, одним-двумя штрихами создать образ - как это нужно на эстраде! Иначе пение превращается просто в вокальную информацию. Именно это происходит с Э. Кулаевым - исполнителем советских песен в той же киевской программе. Не спасает его и довольно красивый по тембру голос. Иногда Кулаев пытается подменить выразительность пения нажимом. Но, например, и в без того перенасыщенной пряностями песне «Ожидание» А. Бабаджаняна это уж совсем ни к чему.
Выступление вокально-инструментального квартета бандуристок могло бы быть интересным, если бы пели они не столь безжизненно, а порой... фальшиво. Это особенно заметно в русской песне «Ясный месяц», исполняемой без сопровождения. Квартет заканчивает ее чуть ли не на полтона ниже.
- Топ, топ, топает малыш... - мы отчетливо видим это смешное, трогательное, крохотное существо и заботливую маму, помогающую ему сделать первые шаги.
- Пусть всегда будет солнце! - задорно и убедительно звенит мальчишеский голос.
Да, безусловно, «детская» тема наиболее сильная в творчестве Тамары Миансаровой (недаром пластинки с песней А. Островского в ее исполнении разошлись по всему миру огромным тиражом на 12 языках). В этих песнях Миансарова - певица и актриса.
Но кроме них в первом отделении ее сольного концерта было много других песен советских композиторов. Песен, слушая которые, трудно отделаться от ощущения, что артистка поет как бы поочередно двумя разными голосами, причем ни в одном из них не чувствует себя удобно. Вот, например, «Хороши вечера на Оби» А. Фаттаха. Поет ее Миансарова в низном регистре. Настолько низком, что отдельные ноты уже находятся за пределами вокальных возможностей певицы, голос звучит неестественно, напряженно.
«Второй» голос Миансаровой - открытый, резкий, микрофон лишь подчеркивает это (коварный инструмент легко превращается из союзника во врага!).
Несколько странен и подбор произведений: вряд ли можно считать находками репертуара песню Л. Гарина «Только я иду домой» или Э. Рознера «Ты лучше всех».
Нелегко петь сольную программу, включающую более двух десятнов песен, и в каждой хотя бы наметить образ. Однако не случайно там, где певица изменяет простоте и естественности, пышным цветом расцветают эстрадные штампы. В той же песне «Хороши вечера на Оби» Миансарова обрушивает на зрителя целый набор штампов, вплоть до кокетливого закатывания глаз. А разве не штамп - вскинутые над головой руки в конце «шлягера», что должно, вероятно, означать переизбыток темперамента? Или «твистопаузы» к месту и не к месту? Но все это не вина Миансаровой, это - ее беда, потому что актерскому мастерству, умению создать образ ее (как и многих эстрадных певиц) никто не учил.
Поэтому многие лирические песни у Миансаровой похожи одна на другую, она пользуется в них одной маской - трогательной, немножко сентиментальной. Миансарова может быть другой - изобретательной, интересной, яркой в песнях, которые близки ее индивидуальности. Мы видели это и в «Ай, люли!» Л. Лядовой, и в «Первых шагах», и, конечно, в ее коронной «Пусть всегда будет солнце!»
В песнях зарубежных (им отведено второе отделение) Т. Миансарова выглядит гораздо органичней, естественней и вокально интересней. Исчезают два «неудобных», сделанных голоса, и мы слышим ее природный, не очень сильный, но музыкальный голос.
Проникновенно звучит греческая песня «Дождь». А итальянская «Лунный свет» - один из самых лучших номеров программы. С выдумкой, с хорошей улыбкой Миансарова исполняет чешскую песню «Бабушка и чарльстон» и польскую «Рыжик».
Пение Нины Дорды может нравиться или не нравиться, но одно бесспорно - она профессионал во всем: от выбора репертуара до его сценического воплощения. Голос ее невелик по диапазону и силой не отличается, но в пределах своих вокальных возможностей Н. Дорда находит достаточно выразительные краски.
Наиболее близка певице лирика, и естественно, что значительная часть программы отведена песням лирического склада. Это могло оказаться скучным, если бы Н. Дорда не умела найти в лирике множества оттенков. Глубокая печаль звучит в песне А. Петрова «На кургане». Песня Л. Печникова «Баллада о шахматной королеве» - это уже иная лирика, окрашенная мягким юмором. Вообще мягкая лирическая шутка удается певице больше, чем напористый юмор. Это особенно заметно в «Песенке без слов» А. Тарновского и в «Каблучках» А. Долуханяна. Может быть, Н. Дорда поет их в слишком быстром темпе, и от этого часто не успевает «попасть» в мелодию. А может быть, тональность ей не слишком удобна («Песенка без слов» звучит явно заниженно). Получается что-то среднее между не очень чистым пением и скороговоркой.
Интересно задумано исполнение песни А. Колкера из спектакля «Иду на грозу». Н. Дорда поет ее, проходя из одной кулисы в другую. Решение точное: упругая, энергичная мелодия и не располагает к статичности. Но замысел удался лишь наполовину. На мой взгляд, пружинистость мелодии требует несколько иного характера движения, более экспрессивного.
Своеобразна трактовка песни А. Островского «Как провожают пароходы». Певице и квартету удалось создать подобие тонкой, прозрачной акварели. Но вдруг в самом конце Н. Дорда одним штрихом перечеркивает все. Видимо, ей показался недостаточно доходчивым созданный образ песни, и она решила заполнить паузу на оркестровом отыгрыше следующим литературным перлом: «Милый, я напишу тебе, а ты помни обо мне». И все это произносится сладким, сладким голосом. Акварель, увы, исчезла...
Такой огрех неслучаен. Ведь все, что есть в песнях Дорды от актерского мастерства, сделано, так сказать, самодеятельным порядком. Ни один режиссерский штрих не коснулся ее программы.
- Вас ждут новые хорошие мелодии,- пообещал перед началом концерта Н. Дорды конферансье. Действительно, певица исполнила ряд неизвестных широкому кругу слушателей песен самодеятельных композиторов. Наиболее интересная из них, на мой взгляд, «Первый лед» Б. Хмельницкого. Простая и выразительная мелодия ее, построенная всего на нескольких звуках (в пределах квинты), драматичные стихи А. Вознесенского, искреннее исполнение Нины Дорды - все это помогло создать в короткой песне картину глубоких человеческих переживаний.
Эстрадный концерт будет неполным, если в нем не представлен танец.
Трудный это жанр. В короткий отрезок времени постановщик и исполнители должны облечь в хореографическую форму мысль, идею, да к тому же выразить ее ярко, сценично. Артисты, не обременяющие себя творческими исканиями, довольствуются малым: либо переносят на эстраду фрагмент из какого-либо балета, либо, не мудрствуя лукаво, «сочиняют» народный танец.
Художники ищут. В ленинградской программе идет хореографическая новелла «Парни мира». Постановщик В. Катаев и исполнители Б. Васильев, Л. Муравьев и В. Сырковский сумели выразить идею мира с большой силой. Успех номера - в удачном сплаве знакомых классических движений с современным остро динамическим рисунком танца, в большой внутренней убежденности каждого артиста. Это - танец-плакат, насыщенный глубоким драматизмом и пафосом.
Киевляне М. Еницкая и А. Заремба, вероятно, тоже искали новое, но их поиски, к сожалению, не увенчались успехом. Даже несмотря на то, что «Поэму» 3. Фибиха заставили звучать медленным фокстротом, а «штраусовского» молодого человека в фиолетовом фраке делать современные па. Артистам не удалось найти верного образного стержня, вокруг которого создается танец.
В той же программе танцуют Е. Таиров и Л. Окрент. Танцевальная шутка «На футбольном поле» - так называется их первый номер.
Если быть не очень взыскательным, то шутку уловить еще можно, а вот танец - никак. Потому что те несколько подпрыгивающих движений, которые артисты делают на протяжении всего номера, нельзя назвать танцем. Второй номер «Человек в котелке и человек с дубинкой» по мотивам фильмов Ч. Чаплина (постановщик Б. Каменькович) тоже идет скорее от пантомимы, от клоунады.
Что хотели сказать Н. Абольникова и Н. Трубский танцем «Течет река Волга» (в концерте Т. Миансаровой) - непонятно. Что это: ритмический танец или модернизированный народный русский, а может быть, просто набор движений и от того, и от другого, движений, не связанных ни мыслью, ни идеей? А вот «Деревянные башмачки» (Н. Абольникова и Л. Зернов) - образец настоящего эстрадного танца: остроумно, технически отточено.
Жанр музыкального фельетона, куплетов - один из самых старых на эстраде. И все-таки он всегда молод, потому что темы, питающие его, всегда свежи, всегда «сиюминутны» («утром в газете, вечером в куплете»). В этом жанре работает немало известных мастеров эстрады. Б. Бенцианов и К. Яницкий принадлежат к их числу.
Б. Бенцианов - настоящий артист. Он не назойлив, не стремится заострить внимание зрителя на смешных местах, потому что доверяет ему. Зритель - его партнер, с которым он общается мягко, непринужденно и тактично. С другой стороны Б. Бенцианов не надевает на себя маску показного равнодушия. Он радуется своей удачной шутке вместе с залом, и создается впечатление, что его остроты, куплеты, репризы - все это экспромты, родившиеся только что, прямо на концерте. Куплеты Бенцианова «Возможно» и «Старинный романс» звучат очень музыкально (в этом большая заслуга и квартета «Ритм»).
К. Яницкий исполняет музыкальные новеллы, поет шуточные песенки. Вероятно, при желании он мог бы стать неплохим певцом - у него очень приятный по тембру голос. Музыка в его новеллах - не просто фон для мелодекламации, а непременная составная часть номера. Она иллюстрирует текст, помогает более глубокому раскрытию содержания (например, в новелле о советских саперах в Алжире). Более уязвимое место в программе К. Яницко-го - музыкальные шутки. И не потому, что он их плохо исполняет. Просто сами по себе песенки неинтересны, несмешны. Кажется, будто они «малы» большому сатирическому таланту артиста.
«Больше программ хороших и разных!» - говорят любители эстрады. Ну что ж, в отношении «разных» жаловаться не приходится. Дело теперь за тем, чтобы больше было программ хороших. Зритель с нетерпением ждет их.
На фото:
Эдуард Хиль, Татьяна Миансарова
Бен Бенцианов, Константин Яницкий, Нина Дорда
ЕВГЕНИЙ ЭПШТЕЙН
Фото Ю. Зенковича
Опубликовано:
22 ноября 2016 г.
|
