|
В Сибирь за мамонтом
Путевыя заметки препаратора Э. Фиценмайера
«Природа и люди» № 4, 1910 г.
Стр. 49
На далеком севере Сибири, у берега Ледовитаго океана, на 72-й параллели между рр. Яной и Индигиркой простирается пустынная Омулахская тундра, редко посещаемая даже бродячими племенами Севера. Здесь-то, на обрыве небольшой речки, два года тому назад вешния воды обнажили засыпанный песком труп мамонта. Запах падали привлек голодных полярных лисиц, довольно неразборчивых в пище. По следам этих пушных зверей явились охотники-тунгусы и нашли остов ископаемаго гиганта. А так как им было известно, что трупами этих животных почему-то интересуются в далекой России и даже предлагают за них большое вознаграждение, - то тунгусы и заявили о своем открытии в ближайший административный пункт – в Верхоянск.
С.-Петербургская Академия Наук решила для изследования и сохранения этой важной находки снарядить экспедицию, командировав для этой цели геолога Воллосовича и меня. Быстро собравшись, мы взяли места в сибирском экспрессе, - и в середине февраля 1908 года были в Иркутске.
Здесь, с ног до головы закутанные в меха, мы сели в две тройки и тронулись в 5000-верстный путь, к месту своего назначения. Через четыре дня мы были на берегу Лены у Шигалова. С октября по май Лена окована аршинным слоем льда, и по ея ледяной глади мы лихо мчались почти без остановок, - делая до 170 верст в сутки, - больше двух недель. Седьмого марта мы были в Якутске, пробежав на санях первыя три тысячи верст своего пути.
В Иркутске я имел случай видеть редкую достопримечательность – древнюю казачью крепостцу, выстроенную в 1632 г. из гигантских еловых и лиственничных стволов, - чуть ли не самое древнее деревянное здание во всем мире.
Здесь запаслись мы оленями для дальнейшаго пути. Для каждаго из нас требовались отдельныя санки, ибо пара оленей в упряжи могут везти не более одного человека. После двухнедельнаго бега мы очутились у селения Казачьяго, по нижнему течению Яны. Там наняли рабочих, запаслись припасами и дровами (в безлесных тундрах часто не из чего разложить костер) и пустились в 450-верстный путь, к месту назначения. Значительную часть этого пути мы сделали на собаках – обычном упряжном животном этих стран: собаки еще менее требовательны, нежели олени, и еще более выносливы.
На третий день к полудню мы добрались до места находки мамонта – по среднему течению тундровой речки Сангаюрах, которая впадает в Омулахскую губу, с юга-западу от Новосибирских островов.
Пока наши рабочие разбивали палатки, мы поспешили к берегу ручья – местонахождению мамонта. Но здесь не видно было никаких следов ископаемаго чудовища: части, найденныя тунгусами, лежали в глубоком речном русле, занесенныя сугробами снега. Нам стоило больших трудов сгрести эти горы снега и льда и докопаться до почвы.
Первое, что указывало нам, наконец, на присутствие мамонта, - был огромный полузанесенный песком и тиной череп, в котором, к сожалению, не оказалось обоих бивней. Освободив череп от земли, мы убедились, что при нем сохранилось не мало мясистых частей, особенно в окружности глаз; но глазныя яблоки сгнили или высохли. С головой слабо соединялся довольно хорошо сохранившийся хобот. Эта часть находки при р. Сангаюрах представляет для науки наибольший интерес, ибо до сих пор все находимые мамонтовые трупы были лишены хоботов. По внешней форме хобот нашего мамонта вполне сходен с хоботами ныне живущих слонов, и отличается лишь густыми волосами в его верхней части. Само собой разумеется, хобот, как и все мясистыя части, промерз до твердости камня.
Из всех мягких частей мамонта лучше других сохранилась правая задняя нога, покрытая густыми, длинными волосами вплоть до роговых пальцев; эти волосы достигают 5-6 вершков длины, а в верхней части – до 14 вершков. Мясистыя части ног сохранились превосходно; части кожи, мускулы и ткани были в замороженном виде положены в спирт, формалин и т. п. консервирующия жидкости, чтобы доставить их в С.-Петербург для целей анатомическаго и гистологическаго изучения. Мускулы имели синеватый блеск, как у свежаго трупа, а серовато-белый жир горел так же хорошо, как и всякий животный жир.
Скоро все части исполинскаго трупа были выкопаны и упакованы, и как раз на Пасху наш караван двинулся в обратный путь со всею возможною поспешностью. А спешить необходимо было, ибо в конце апреля могла начаться оттепель и распутица. Да и важно было доставить части мамонта в Булун в замороженном виде, чтобы там тщательно приготовить их для летняго транспорта; без этих предосторожностей они могли сильно пострадать от теплой погоды.
К вечеру второго дня пути мы достигли юрты одного богатаго якута и здесь простояли целый день, так как в Светлое Воскресенье наши люди желали провести в покое. Неизвестно каким образом, - но слух о нашей экспедиции разнесся по всей округе, и в этот день в юрте нашего якута пребывало не мало любопытных; некоторые, - в том числе женщины и девушки – приехали верхом на оленях чуть не за сто верст, чтобы удовлетворить свое любопытство.
24-го апреля мы достигли, наконец, Булума – небольшого селения, состоящаго из 15-20 якутских юрт и русских изб, на берегу Лены, достигающей здесь ширины чуть ли не трех верст. Здесь мы обречены были на полуторамесячное ожидание парохода, который должен был доставить нас с нашим доисторическим багажем в Якутск. Это время мы употребили на окончательное консервирование мамонтовых частей и тщательнейшую упаковку их для дальнейшаго следования в Петербург.
Во время различных остановок парохода у берегов нам посчастливилось сделать еще ряд интересных палеонтологических находок. Так, между прочим, мы нашли череп носорога, покрытаго шерстью (Rhinoceros tichorhinus) и бизона (Bison priscus) – современников мамонта.
Какая богатая, многообразная жизнь кипела в дилювиальную эпоху среди этих, ныне пустынных сибирских тундр! Рядом с безчисленными стадами мамонтов водились насороги, бизоны, мускусные быки, не говоря уже об оленях, антилопах, маралах и других, частью еще и ныне существующих животных. И кто знает, сколько еще безмолвных свидетелей этой отдаленной эпохи скрывает под собой мерзлая почва далекаго севера Сибири!...
Примечание редакции. Автор статьи, Э. Фиценмайер – один из искуснейших препараторов ископаемых животных. Препарирование знаменитаго «Березовскаго мамонта», найденного в 1901 г. во льдах Сибири и ныне украшающаго Музей Академии Наук, - также было поручено этому специалисту.
Между прочим, Э. Фиценмайер вызвал большой интерес в кругу палеонтологов своим решением спорнаго вопроса о положении мамонтовых бивней. До него думали, что гигантские бивни мамонта располагались так же, как и у современных слонов. В первом скелете мамонта, найденном Адамсом сто лет тому назад в Сибири, бивни были спилены тунгусами, и судить об их положении было трудно; однако, опираясь на авторитет Кювье, Адамс склонился к тому их положению, какое изображено на левом рисунке стран. 50-й (то есть на рис. 2 – прим. ред., также см. оригинальные рисунки внизу этой страницы). Фиценмайер же показал, что такое положение неправильно: бивни не были завернуты спирально верх, а изгибались крюкообразно вбок и вниз (см. рис. 3). Такое положение бивней установлено им как на трупе мамонта, найденнаго близ Березовска в 1901 году, так и на найденном в Омулахской тундре.
Однако, на дошедших до нас рисунках человека каменнаго века – современника живого мамонта, - это животное всегда рисовалось с спирально изогнутыми вверх бивнями. Поэтому возникает вопрос: не существовало ли двух различных видов мамонта – типа Кювье и типа Фиценмайера?
Спор этот еще не решен окончательно, и в настоящее время вопрос о положении мамонтовых бивней обсуждается на страницах заграничных научных журналов. Упомянутые рисунки эпохи каменнаго века играют важную роль в этом споре. Наш дикий праотец, украшавший некогда стены пещер своими грубыми, правдивыми рисунками, конечно, не воображал, что это «художество» через десятки тысяч лет породит горячий спор среди его учёных потомков… Редкий и любопытный эпизод в истории науки!
Русские музеи обладают самыми лучшими экземплярами останков мамонта, - что и неудивительно, так как ведь Россия является главнейшей областью распространения этого животнаго. Правда, мамонты жили во всей Европе, кроме Испании, южной Италии, Скандинавии и Финляндии; но классической, так сказать, страной мамонта является наша Сибирь. Здесь так много остатков мамонта, что отыскивание их давно уже сделалось промыслом среди туземцев: мамонтова кость, как известно, составляет предмет отпускной торговли, и едва-ли не треть всей поступающей на мировой рынок «слоновой кости» падает на мамонтовы бивни. За одни лишь два последних столетия из Сибири (особенно с Ново-Сибирских островов) вывезено, по самому скромному подсчету, не меньше 20.000 пар мамонтовых бивней. Уже по одному этому можно судить, какия огромные стада бродили по равнинам северной Азии в Ледниковую эпоху. Этот старший брат нашего слона питался, как и последний, исключительно растительной пищей, - и сохранись мамонты по сию пору, они, вероятно, могли бы быть приручены северянами так же, как африканцами и индусами приручаются нынешние слоны.
Иллюстрации к статье
"В Сибирь за мамонтом"
Препаратор Э. Фиценмайер при отъезде из Иркутска
Слева - мамонт по Кювье, справа - по Фиценмайеру
Стоянка экспедиции Э. Фиценмайера
Исполинские бивни мамонта
Правая задняя нога мамонта, найденного Э. Фиценмайером
|
Опубликовано:
19.10.2018 г.
|
