|
Константин Руднев:
"Сталин проспал начало войны
Стр. 6
Ночь на 22 июня 1941 года отмечена началом одного из самых больших злодеяний во всей истории человечества. Вопрос о внезапности фашистской агрессии, ее тяжелейших последствиях и степени вины в этом Сталина вызывает немалый интерес и принадлежит к числу весьма актуальных и дискуссионных. На основе ряда ценных документальных источников, а также важных свидетельств попытаемся представить, какова в действительности была позиция Сталина по отношению ко внезапной агрессии Германии против СССР в 1941 году, почему многие его действия отличались половинчатостью и вообще выглядят трудно объяснимыми.
«Гениальный стратег» преступно бездействовал
Весной и в начале лета 1941 года тревожные сообщения о готовящейся агрессии поступали в Кремль практически ежедневно. Однако Сталин их игнорировал и писал очень хлесткие и безапелляционные резолюции на всех документах, преподносимых ему разведчиками. К примеру, 16 июня 1941 года на рабочий стол генсека Нарком госбезопасности СССР Меркулов положил донесение из Берлина:
«Работающий в главном штабе германской авиации источник, сообщает о том, что практически все военные мероприятия по подготовке вооруженного наступления против СССР закончены полностью, и ожидать удар можно в любое время».
Далее излагались конкретные факты в большом числе, подтверждающие этот вывод.
На препроводительной донесения Сталин написал такую резолюцию, ставшую впоследствии классической: «Товарищу Меркулову. Ваш «источник» из штаба немецкой авиации можете послать к е… матери и подальше. Это не источник, а настоящий дезинформатор. И. Ст.» (Слово е… в резолюции без точек).
Чем же можно объяснить такую удивительную позицию «гениального стратега»? По свидетельству Микояна, «говорить с ним (со Сталиным) о том, что Гитлер на СССР может напасть в любой день, было делом бесполезным абсолютно, Сталин был убежден, что война с немцами, если и начнется, то только где-то к концу 1942 года, то есть не ранее того времени, как Гитлер поставит на колени Англию. Воевать же одновременно на два фронта, фюрер, по его мнению, никогда не решится. «А мы с вами к тому времени успешно выполним 3-ю пятилетку, и пусть этот Гитлер тогда попробует сунуть к нам нос», - уверенно заключил Сталин.
Хотя, согласно другим источникам, Сталин сам собирался к этому времени первым врезать Гитлеру всей мощью Красной Армии.
Гром среди ясного неба
К четырем часам утра 22 июня, получив сообщения о немецких бомбардировках из всех приграничных округов, начальник генерального штаба, заместитель наркома обороны, генерал армии Жуков понял, что это война, и началась она по сценарию противника.
Георгий Константинович набрал телефонный номер дачи Сталина. Трубку никто не поднимал очень долго. Но Жуков набирал номер настойчиво. Наконец ответил начальник охраны Сталина генерал Власик.
- Прошу срочно меня соединить с товарищем Сталиным.
Пораженный просьбой Жукова, Власик молчал. За свою долгую службу генерал не знал совершенно ни одного случая, когда беспокоить Сталина в такую рань осмеливался кто-либо.
Негромко, будто стараясь не разбудить «хозяина», Власик ответил Жукову:
- Товарищ Сталин спит.
- Немедленно его разбудите: наши города бомбят немцы!
Сталин подошел к аппарату через несколько минут и глухо сказал в трубку:
- Слушаю…
- Товарищ Сталин, - сказал Жуков, - немецкая авиация начала бомбить наши города в Белоруссии, на Украине и в Прибалтике. Просим вашего разрешения на начало ответных боевых действий.
Генсек долго молчал. В трубке раздавалось только его тяжелое дыхание.
- Товарищ Сталин! – нарушил это молчание Жуков. - Вы меня поняли?
Иосиф Виссарионович продолжал молчать. Наконец спросил:
- Где нарком?
- В данный момент нарком говорит с Киевским округом по ВЧ.
- Приезжайте в Кремль вместе с Тимошенко. Поскребышеву скажите, чтобы он туда же вызвал всех членов Политбюро.
В 4 часа 30 минут у Сталина в кабинете собрались все члены Политбюро. Генсек выглядел, по свидетельству Микояна, очень подавленным, потрясенным. Он несколько раз повторил: «Обманул-таки Риббентроп, подлец». Выступить по радио генсек отказался наотрез, заявив: «Мне народу сейчас нечего сказать. Пусть Молотов выступит». С этим пришлось согласиться. Это было, конечно же, большой ошибкой. Однако Сталин в тот день и на самом деле просто не знал, о чем он может сказать, ведь народ убеждали в том, что войны в 41-м не будет, а если она вдруг и начнется, то враг быстро будет разбит на своей же территории. Теперь надо было признать, что мы терпим поражение в первые же часы …
Известие о начале войны привело Сталина в Шоковое состояние. Сразу рухнули все его «мудрые» расчеты, а политика умиротворения и задабривания Гитлера оказалась полностью несостоятельной.
Летом 1984 года находившемуся в здравии Молотову был задан вопрос: «Действительно ли Сталин испытывал растерянность в первые дни войны?» - «Ну а сами как вы думаете? – спросил Молотов. – Ведь Сталин был живым человеком, и неожиданные события на какое-то время буквально потрясли его и ошеломили. Он и на самом деле нисколько не верил в то, что война была так близка…»
Справка «ВВ»
В первый день войны с Гитлером в результате неожиданного нападения германских ВВС развернутая на границе советская авиация из 5434 самолетов потеряла более 1200, причем 800 из них были уничтожены на аэродромах.
К концу четвертого дня немцы продвинулись на западном направлении на расстояние до 200 км. Советские потери начального периода войны: вышло из строя 28 дивизий, 70 – лишились более половины личного состава и техники.
|
