1.
Война!
Никогда не забудется летнее утро 1941 года. Небо все в розовых подсвеченных снизу облаках. Из-за края небосклона, над вершинами сопок, покрытых щетиною лесов, величественно всплывает огненное солнце. Поднимаясь, оно разгорается ослепительным пламенем, ярко пылая над спокойным простором озера.
Наш эшелон только что остановился на станции Байкал. Всегда суровый Байкал вольно катит свои волны. Пользуясь пятиминутной остановкой, мы вышли из вагонов и накупили целые связки жирного байкальского омуля, которым потом лакомились в пути. Поезд тронулся и помчался вдоль извилистых берегов. На дальних холмах возникали освещенные солнцем дома, они летели навстречу и расходились в стороны. Свежий ветерок приятно освежал лицо. Монотонный стук колес навевал спокойные мысли, располагал к задушевным разговорам. И далеко-далеко – щемящая душу песня. О чем она, куда влечет, - трудно сказать, но что-то бесконечно милое и дорогое слышится в ней, и кажется, будто поет синеющая даль…
Прозвучал гудок паровоза, в далеких горах откликнулось эхо, напоминая сердцу, как велик, широк, бесконечен мир. Поезд мчал нас в близкое незнакомое будущее. Во всем – в голубом небе, в синих водах Байкала, в золотистых облаках – обещание счастья, и в душе тревожное ожидание какой-то большой судьбы, которая есть на свете и которая где-то рядом.
А солнце поднималось все выше и выше. Поезд прогремел по Ангарскому мосту. На берегу мальчишки удили рыбу, женщины стирали белье; они долго смотрели вслед уходящему эшелону. Промелькнули привоказальные улицы города. И, как это часто бывает, когда видишь новые места или возвращаешься на старые после долгого отсутствия, думаешь о том, что вот, независимо от тебя и твоего существования, живут, всегда жили и будут жить бесчисленные города со своими шумными улицами и переполненными домами… И делается немножко грустно…
Иркутск.
|
|
|
