Часть I.
ПО КРЫМУ
Глава 1.
НА ЮЖНОМ БЕРЕГУ КРЫМА
Стр. 7
Кто в Советском Союзе не знает Южного берега Крыма? Ежегодно в его здравницах отдыхают десятки тысяч трудящихся, а побережье и горы посещают многие тысячи туристов. Хорошо известны теперь и безбрежные степные пространства Северного Крыма, где советские люди претворяют в жизнь историческое постановление Совета министров СССР «О строительстве Каховской гидроэлектростанции на реке Днепре, Южно-Украинского канала, Северо-Крымского канала и об орошении земель южных районов Украины и северных районов Крыма».
Крым не только одно из любимых мест отдыха советских граждан, - это богатая область, с громадными и разнообразными природными ресурсами.
В дореволюционный период Южный берег был доступен преимущественно богатым людям; земли степного Крыма находились в руках помещиков. Плохо осваивались тогда природные богатства Крыма. Его замечательные климатические особенности – обилие солнца и тепла – использовались лишь частично, так как нехватало воды для орошения. Частые засухи в степном Крыму губили урожаи. Буковые и дубовые леса Яйлы хищнически вырубались, а ее почвенный покров разрушался стадами овец и смывался дождями. Сильные ливневые дожди, иногда выпадавшие над Крымом, вызывали наводнения и приняли большие разрушения. Сток воды не регулировался, она не собиралась в водоемы и без всякой пользы стекала в море. Области питания горных источников не охранялись.
Крым всегда привлекал к себе естествоиспытателей, художников и писателей. Много ценных научных исследований, обогативших русскую науку, было выполнено именно в Крыму. Не раз ландшафты Крыма были отражены на полотнах художников. Не мало было создано в Крыму замечательных литературных произведений.
Самые ранние мои путешествия протекали в Крыму, с которым связаны первые неизгладимые впечатления начинающего географа и первые увлечения фотографией.
В 1912 г. по приглашению моего школьного товарища Коли Кузьменко я поехал в гости к нему на дачу, находившуюся около г. Алупки. В те годы к побережью обыкновенно ехали из Севастополя в фаэтонах, запряженных тройкой лошадей. Первые десятки километров дорога шла сначала по голой всхолмленной местности, а затем по лесистым предгорьям. Не подозревая о близости моря, путник въезжал в Байдарскую долину. Кругом привычные для нас, северян, сельские ландшафты с посевами пшеницы, фруктовыми садами и перелесками на склонах невысоких гор. Затем невзрачные каменные Байдарские ворота вводили его в совершенно иной мир. Неожиданно перед ним открывались огромные водные просторы темно-синего моря: казалось, что бесконечные массы воды вот-вот затопят берег, узкая полоска которого виднелась далеко внизу. Справа и слева нависали известняковые светло-серые скалы хребта Яйлы, оставляя лишь крошечную площадку с маленьким рестораном у ее края. Чувство огромного простора охватывало смотрящего, и трудно было оторвать взор от глади воды.
Так было и со мной. Очарованный замечательным видом, я хотел подольше задержаться у ворот, но лошади уже отдохнули и надо было спешить в дальнейший путь.
Начались частые петли шоссе, все время прижимавшегося к величественным обрывам Яйлы. Внизу разворачивалась узкая лента Южного берега с его роскошными виллами, окруженными стройными стрелами кипарисов, рощами средиземноморского дуба, виноградниками и табачными плантациями.
Около перевала, ведущего с побережья в деревушку Скеля, извозчики обыкновенно обращали внимание седоков на сброс дров с края Яйлы по специально проложенному деревянному жолобу. Очень высоко в воздухе, на фоне серых скал, мелькали маленькие точки летящих поленьев; они с грохотом падали в громадную кучу дров, расположенную над шоссе. Это зрелище неизменно привлекало внимание всех приезжих: мало кого тогда интересовало, что при этом хищнически истреблялись ценные буковые леса – хранители влаги в горах, обеспечивающие накопление и равномерный сток воды.
Дальше шоссе проходило через оползневый участок, лежавший выше деревни Кучук-кой. Здесь над полотном дороги нависал хаос известняковых глыб, пугая проезжающего; извозчики старались поскорее проскочить это опасное место. Затем шоссе постепенно отходило от обрывов Яйлы, а полоса берега становилась широкой и более зеленой.
Под вечер, проехав известняковый меридиональный отрог, носящий название «Кошка», возница свернул направо вниз и стал спускаться к морю по бесконечным серпантинам боковой дороги. Кругом можжевеловый лес, а внизу роскошная растительность южных парков, с аллеями кипарисов, магнолиями и различными вечнозелеными растениями. Наконец, подъехали к скромной даче, увитой глициниями и плющем; стих звон колокольчиков нашей тройки, зафыркали усталые кони.
Радостно встретил меня Коля Кузьменко, извещенный заранее о дне приезда.
- Идем скорее к морю, смоешь пыль и освежишься, ведь до пляжа всего пять минут ходьбы, - сказал он, помогая снимать чемодан.
Мне не терпелось увидеть море вблизи и окунуться в его волны, поэтому, сбросив свой багаж, я поспешил за Колей.
На галечниковый пляж лениво накатывались волны, и с рокотом убегала обратно вода, волоча за собой мелкие камешки. Ритм прибоя, свежий запах соленой воды и тепплый вечер успокаивали, мнимая усталость дня; как-то сразу весь организм переключался на состояние отдыха и покоя.
С огромным удовольствием я окунулся в прозрачную воду, но тут же выскочил, как ужаленный.
- Что, холодно? – живо обернулся ко мне Коля. – Терпи, привыкай. Море будет теплым только в июле. Весной ветер сгоняет нагретую с поверхности воду, а на ее место поднимается из глубины холодная.
И он храбро бросился в море. Чтобы не показаться малодушным, я последовал его примеру.
За ужином на тихой веранде мы разговорились. Мой друг с восторгом стал рассказывать о прогулках по побережью, знакомивших любознательного естествоиспытателя с самыми разнообразными явлениями природы и с прошлым Крыма. Здесь было на что посмотреть биологу, геологу, а также археологу. Нам, увлекавшимся физической географией, побережье сулило массу интересных научных впечатлений. В ряде точек обнажились юрские вулканические породы, представленные то небольшими караваеобразными массивами лакколитов, то лавами с вулканическими бомбами, свидетельствовавшими о прошлых извержениях. В других местах можно было видеть мощные древние оползни и обвалы, перекрывающие сланцы побережья.
У подножия известняковых обрывов били студеные ключи, питавшие водой весь Южный берег; они брали начало в известняковом массиве Яйлы. Сама Яйла была пронизана подземными ходами и пещерами, образовавшимися в результате растворения известняков дождевыми и талыми водами.
Но все это было еще впереди.
Против ожидания, несмотря на усталость, я никак не мог заснуть. Кусали москиты, мешали непривычный шум прибоя и возбуждение, вызванное массой новых впечатлений.
Утром следующего дня мы первым делом отправились к морю.
- Сегодня познакомлю тебя с Иваном Ивановичем, студентом-естественником Московского университета, - сказал Коля. – Он большой знаток Крыма, любит путешествовать и, вероятно, предложит сопровождать его по Южному берегу. Думаю, что лучшего нам и желать нечего.
Действительно, через некоторое время на пляже появился высокий молодой человек, атлетического сложения, с большой, круглой, коротко остриженной головой. Он приветливо поздоровался; незаметным образом завязался общий разговор.
Иван Иванович был старше нас на несколько лет и уже имел опыт самостоятельного исследования. Он рассказал очень много интересного о Черном море и его обитателях. Оказывается, что по заданию Севастопольской биологической станции Академии наук он совершил плавание на катере «Меотида» вдоль побережья Черного моря, занимаясь изучением его донных отложений и прибрежной фауны.
Это знакомство предопределило в дальнейшем наше увлечение естественными науками и дало направление нашим пешим экскурсиям. Мы сразу отмежевались от обычной курортной публики, проводившей время в безделье, и запросились в помощники к Ивану Ивановичу, который в то время занимался изучением не только обитателей моря, но и фауной побережья.
Самые первые походы распространялись лишь на ближайшие окрестности нашего дачного поселка. Постепенно мы стали уходить все дальше и дальше, расширяя радиус действия и прибегая иногда к помощи катера, который позволял за один деть посещать районы, лежавшие на расстоянии до 50 километров.
Но больше всего манило к себе обычно тихое море. Оно чувствовалось везде – внизу, а также на склонах гор, оно составляло неотъемлемую часть любого ландшафта Юного берега и его неотразимое очарование, и вспоминались слова А. С Пушкина в письме к А. А. Дельвигу: «Кругом это синее и чистое небо, и светлое море, и блеск, и воздух полуденный».
Видя наше увлечение морем, Иван Иванович, посмеиваясь, говорил:
- Вы не испытывали страшных осенних и зимних бурь на Черном море. Они хорошо известны морякам.
Эту особенность отмечали даже авторы античного времени, отличающиеся точностью и образностью своих описаний.
Среди них в особенности люблю Геродота, Страбона и Плиния Старшего. Геродот писал о том, что Крымский полуостров населяли племена? Скифы – землепашцы, занимавшие степную часть полуострова, и тавры, жившие в горах. Скифы умели хорошо обрабатывать землю. С ними, примерно в VI веке до нашей эры, уже были знакомы греки – ионийцы, поселившиеся на северном побережье Черного моря.
Прочитаю вам об этом небольшой отрывок из Страбона (19-й год нашей эры) (*1).
И Иван Иванович, хорошо знавший греческий и латинский языки, достав небольшую книжку в кожаном переплете, стал читать и переводить из нее: «Большой Херсонес (так греки называли и Крымский полуостров) по виду и величине похож на Пелопоннес… Раньше боспорские тираны владели лишь небольшой областью при устье Меотиды (Азовского моря) и при Пантикапее (Керчи) до Феодосии, а наибольшую часть страны до перешейка и Каркинитского залива занимало скифское племя тавров. Вся эта страна, а также, пожалуй, и область за перешейком до Борисфена (Днепра) называлась Малой Скифией».
- Крымский полуостров был ареной жестокой борьбы меду пришельцами – греками и местным населением – таврами и скифами. Эта борьба шла с переменным успехом. И те и другие оставляли о себе память как в ряде географических названий, так и в виде остатков материальной культуры. Меня очень интересует точное местоположение некоторых из древних географических пунктов. Предлагаю совершить небольшую экскурсию на катере от Алупки до Алушты. Увидим лучшую часть побережья, кратко описанную Страбоном и Плинием Старшим.
Спустя несколько дней удалось осуществить эту поездку.
Мы покинули Алупку ранним утром на катере, и перед нами стала разворачиваться панорама Южного берега, защищенного с севера обрывистой стеной хребта Яйлы.
Именно наличие Яйлы вблизи морского водоема определило наиболее характерные климатические особенности Юного берега. Она закрывает его от холодных ветров и обусловливает распределение осадков в течение года: дождливую весну и зиму и жаркое лето. Море смягчает зимнее похолодание и является причиной сравнительно высокой температуры зимних месяцев. Такой характер климата свойственен всей области Средиземного моря. Он отличает Южное побережье от остальной части Крыма, способствуя произрастанию на нем растительности, типичной для бассейна Средиземного моря.
Скорее катер уже был в глубине Ялтинского залива, затем он обогнул Никитский мыс. Вдали показался приметный купол горы Аю-даг (Медведь), выдвинутой прямо в море. За Аю-дагом развернулась часть Южного берега, лежащая у подножья самой высокой из Яйл, именно Бабуган-яйлы. А еще дальше, около Алушты, стала видимой вершина Чатыр-дага, имевшая характерную форму трапеции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1.
Страбон. География, см. B. Latyschev, "Scythica et Caucasia", переизданную в советское время. В. В. Латышев. "Известия древних писателей о Скифии и Кавказе. Вестник древней истории", ХХII, 1947 г., № 4.
Обновлено
27 января 2018 г.
|
