|
Перевод с английского Сергея Толстого
Рисунки К. Эдельштейна
Стр. 136
Я открыл глаза и взглянул на часы: было еще очень рано. На стенах каюты дрожали утренние солнечные блики, а в зеркале отражался бескрайний простор Тихого океана.
Я перевернулся на другой бок и заснул снова, но тотчас же был разбужен стуком в дверь – резким, настойчивым. Удары все учащались и становились сильнее.
- Что случилось? – крикнул я.
- Несчастье, - ответили из-за двери, - отоприте скорее бога ради!
Все еще в полусне я кое-как дотянулся до двери. В коридоре растерянный и бледный стоял старший помощник капитана.
- Что с вами? – спросил я. – Вы неважно выглядите! Присядьте.
- Одевайтесь скорее!.. – Он озабоченно схватил галстук и один ботинок и пытался засунуть все это за пазуху моей пижамы.
Обычно я сплю крепко и просыпаюсь не сразу. Поэтому мне требовалось время, чтобы прийти в себя. Но машинально я уже начал неторопливо одеваться.
- Поскорее, пожалуйста, нельзя ли поскорее…
- Да скажите, наконец, что случилось? Зачем именно я вам понадобился?
- Да я только и делаю, что пытаюсь вам втолковать. Проснитесь же наконец! Ваш леопард вырвался и разгуливает по всему пароходу…
- Леопард?! Что же вы, черт побери, молчали?
Сон как рукой сняло. Леопард на свободе! Действительно, могло ли случиться что-нибудь более страшное!
Этого леопарда я приобрел случайно перед самым отплытием из Калькутты. Почти все мои животные – птицы и звери – были уже на борту. Матросы грузили последние клетки и готовились поднимать сходни, когда появился какой-то малаец, подъехавший на лодке. Он искал меня. В лодке стояла клетка с крупным пятнистым леопардом. Малайцу кто-то сказал, что мне нужен леопард, и он спешил доставить зверя к пароходу до отплытия. Мы сговорились очень быстро, потому что заказ на леопарда от Чикагского зоопарка у меня действительно оставался невыполненным. И клетка с хищником, поднятая с лодки, завершила погрузку.
Леопарда справедливо считают самым свирепым хищником на свете. Правда, он меньше тигра, но не менее кровожаден, более отважен, хитер и ловок. Леопард без труда влезает на деревья, не боится человека и нередко на глазах у людей похищает мелкий скот и даже детей.
Купленный мною зверь оказался совершенно диким. Он был пойман в ловушку всего лишь несколько дней назад. Он рычал и бросался на прутья клетки, как только к ней кто-нибудь приближался. Когда мой помощник Али впервые хотел накормить леопарда, тот едва не разорвал ему руку.
Поэтому я сразу решил поместить его подальше от клеток с тиграми, чтобы он не подавал им дурного примера. Ведь они уже привыкли к людям и вели себя достаточно сносно.
- Где же мои помощники? Что говорит капитан? – спрашивал я, торопливо застегивая краги.
- Ваши помощники, вероятно, еще спят. Порыв ветра сбросил клетку с мостика, и решетка не выдержала удара… Капитан побежал за револьвером, чтобы пристрелить…
- Пристрелить? Такого великолепного зверя! Надо попытаться поймать его живьем!
Сунув в карман револьвер, я бросился к двери.
- Не могу ли я быть вам полезен? – спросил старший помощник.
- Да, конечно. Разбудите Али, пусть бежит сюда как можно скорее…
Пассажиры, разумеется, еще спали. Все вокруг казалось вполне мирным и спокойным.
Али уже бежал мне навстречу. Я высыпал ему в горсть десятка два револьверных патронов, приказав как можно скорее вынуть из них пули, оставив только порох для холостых выстрелов.
Поднявшись на палубу, я тотчас же увидел капитана. Согнувшись и держа в руке револьвер, он пробирался между ящиками и канатами. Увлеченный охотой, он не заметил меня.
- Алло, капитан! – я старался говорить как можно спокойнее. – У вас такой вид, точно вы в джунглях или вас преследуют пираты. Что вы собираетесь делать, если не секрет?
Он обернулся, увидел меня и облегченно вздохнул: ответственность за все происходящее с этого мгновения ложилась уже на нас обоих!
Я уговорил его не стрелять, если только непосредственная опасность не будет угрожать кому-нибудь из пассажиров или экипажа.
- Но помните, - сказал капитан. – Ваша охота не может продолжаться долго: скоро проснутся и начнут собираться к завтраку пассажиры…
- Постараюсь поспешить, но будьте так добры, прикажите кому-нибудь поднять из трюма хорошую запасную клетку и перенести ее на палубу.
Я вернулся к Али, который заканчивал порученную ему операцию с патронами. Поскольку я не успел ничего объяснить ему, он даже не знал толком, что именно произошло.
- Леопард на свободе, - сказал я, торопливо снимая со стены карабин.
- Как? – воскликнул Али. – Зачем же нам тогда холостые патроны? Его надо застрелить как можно скорее, а то он наделает бед. О, это очень плохой зверь!
Остановившись в дверях, я осмотрел карабин. Он был в порядке.
Так началась эта необычайная охота.
Мы осторожно пробирались между тюков хлопка и бочонков с маслом, чтобы незаметно приблизиться к беглецу. Я решил сперва посмотреть, как он чувствует себя на воле. Если зверь сохранил всю свою отвагу и злобность, пожалуй, действительно останется только застрелить его. Но мне не хотелось и думать об этом. Не вернее ли предположить, что, вырвавшись из клетки, он чувствует себя несколько растерянным? Надо взглянуть.
Али придерживался совершенно иного мнения. С его точки зрения, зверь, покинувший клетку, совершил великий грех и должен быть наказан. Единственным наказанием, достойным такого преступления, считал Али, была смертная казнь.
Сделав еще несколько шагов по нижней палубе, я моментально остановился и выставил вперед дуло карабина, держа палец на спуске: в пяти-шести шагах передо мной, над большим ящиком показалась голова леопарда. Он тоже увидел меня, глаза его блеснули… Бросится или нет? Готовый выстрелить, я осторожно продвинулся вперед на несколько сантиметров. Усы зверя топорщились, раздвоенная верхняя губа злобно приподнялась, он оскалил зубы и угрожающе заворчал. Но по легкой дрожи лопаток, по едва заметному тревожному трепетанию мышц я понял, что его самое сильное желание – удрать как можно скорее.
Конечно, если бы я бросился в атаку, он стал бы отчаянно защищаться. Но все же он был порядком напуган. Возможно, в более знакомой и привычной для него обстановке он без раздумий ринулся бы вперед, чтобы зубами и когтями расчистить себе дорогу. Но здесь, среди этих ящиков, бочонков и канатов непонятного назначения, все казалось ему враждебным.
- Али, мы возьмем его живым! – прошептал я.
Мы отступили, оставив пока беглеца в покое, и поднялись на верхнюю палубу. Мне хотелось заставить леопарда подняться наверх по лестнице и затем загнать его в пассажирский салон и там запереть.
Поэтому, войдя в этот салон, я позаботился закрыть все внутренние двери, оставив распахнутой только одну – выходившую на палубу. Трое матросов принесли клетку. Мы оставили ее пока возле двери. Затем я передал свой карабин Али и взял у него револьвер с холостыми зарядами. Конечно, с таким оружием я не мог чувствовать себя в безопасности лицом к лицу с диким хищником. Я не принадлежу к тем путешественникам, которые (если верить их рассказам!) без всякой нужды, с хлыстиком в руке и сигаретой в зубах лезут прямо в пасть смерти, в то время как подготовленный для этого случая фоторепортер или кинооператор увековечивает на пленке их отвагу. Леопард – это леопард, друзья мои! Не больше, ни меньше. Но убивать животных, даже таких свирепых, как леопард, не моя профессия. Моя профессия ловить их живыми.
Разумеется, я вовсе не стремился оказаться в длинном списке людей, в разное время и при различных обстоятельствах растерзанных леопардами, но я надеялся, что решительность и хладнокровие, выработанные за долгие годы работы, помогут мне благополучно выйти из этого нелегкого испытания. К тому же на случай опасности Али держал карабин с боевыми патронами, готовый в любую минуту передать его мне или стрелять сам, а стрелял он, надо сказать, очень недурно.
Леопарда мы нашли всё на том же месте. Значит, оставалось заставить его подняться по лестнице на верхнюю палубу и войти в пассажирский салон. Затем нам следовало придвинуть к двери раскрытую клетку, загнать его в эту клетку и опустить решётку. Как видите, сущие пустяки!
На этот раз мы подошли к зверю сбоку. Я поднял револьвер… Выстрел… Проделав серию головокружительных прыжков с мудрёными сальто, ошалевший леопард стал описывать круги неподалёку от лестницы. Мы продолжали преследование. Когда он находился всего в нескольких шагах от нижней ступеньки, я выстрелил снова три или четыре раза подряд. Но вместо того чтобы взбежать по лестнице, хищник метнулся в сторону, затем круто повернулся и присел. Он находился против меня, оскаленный, с выпущенными когтями, готовый к прыжку. Я дал ему успокоиться. Добрую минуту простояли мы так, глядя друг на друга. Я не мог позволить себе отступить, но и двинуться вперёд было опасно. Понемногу когти зверя втянулись, верхняя губа опустилась и закрыла зубы. Тогда я выстрелил снова. Пламя сверкнуло перед самым его носом. Он отпрянул и бросился в сторону. Затем он описал ещё два круга, с такой быстротой оказываясь то впереди, то позади нас, что были мгновения, когда мне казалось, что он готов на меня броситься. Вероятно, дело этим и кончилось бы, если бы внезапно, обернувшись к нему в то время, как он оказался сзади, я не выстрелил снова. Быстрота этой атаки застигла его врасплох. Сбитый с толку, он перевернулся на месте и обратился в бегство.
В ту же секунду я услышал отчаянный вопль. На бегу леопард сшиб с ног боя-негритёнка, который тащил куда-то два ведра воды. Откуда вдруг появился на мостике этот мальчишка, представления не имею!
Вёдра с грохотом покатились в разные стороны, разлилась вода, мальчик с криком метнулся к той двери, через которую вошёл. Растерянный леопард, очевидно, решил тоже улизнуть через эту дверь. Оба они, по-видимому, плохо соображали, что с ними происходило в эту минуту. Но, очутившись опять лицом к лицу с леопардом, негритёнок не растерялся: увидев конец верёвки, свисавший с реи над его головой, он подпрыгнул, с ловкостью обезьяны поймал этот конец и полез наверх, быстро работая руками и ногами и не забывая в то же время отчаянно вопить.
Я воспользовался растерянностью леопарда, который, подняв голову, с самым глупым видом размышлял над таинственным исчезновением мальчишки, и перезарядил револьвер холостыми патронами. Как только это было сделано, я возобновил стрельбу, и снова погнал леопарда к лестнице.
Наконец он догадался взбежать по ней наверх. Первая часть нашей задачи, таким образом, оказалась выполненной.
Тем временем разбуженные выстрелами пассажиры с ужасом наблюдали через окна своих кают за нашей охотой.
Теперь леопард кружился по верхней палубе, не решаясь войти в открытую дверь салона. Мы продолжали преследовать его по пятам. При каждом повороте он оборачивался и рычал, оскаливая зубы. Тогда я останавливался и давал ему успокоиться, но в одну из таких минут крики напуганных пассажиров придали ему смелости. Зверь припал к полу, готовый к прыжку.
- Али! Карабин…
Он почти бросил его мне в руки. Держа палец на спуске, я приготовился застрелить леопарда на лету, во время прыжка… но он не прыгнул..
Делаю полшага вперёд. Он зарычал, но отступил.
- Али! Попробуй из револьвера!
Али выстрелил, и зверь опять бросился в бегство.
Это становилось утомительным.
Наконец, на миг остановившись перед открытой дверью, леопард, казалось, задумался, затем, сделав ещё один круг и поняв, что все другие пути отрезаны, решительно проскочил в дверь. Мы тотчас же её захлопнули.
Передохнув немного, мы взялись за клетку. Установили её против дверного проёма, подняли решётку; быстро открыв дверь, плотно придвинули клетку, чтобы при попытке выйти тем же путём зверь не мог миновать её.
После этого я поспешил вниз; поднявшись по внутренней лестнице, прошёл на кухню и приоткрыл ведущее в салон окно, через которое обычно передавались блюда. Просунув сквозь это окно длинный бамбуковый шест, пытаюсь таким путём загнать леопарда в клетку.
Леопард выразил недовольство моей тактикой, грызя зубами конец шеста и злобно рыкая. Затем он ушёл в угол, улёгся на полу и, казалось, решил не обращать на меня внимания.
Тогда я закрыл окно в салон, спустился в свою каюту, захватил лассо, с которым обычно никогда не расстаюсь в поездках, и перезарядил револьвер боевыми патронами. Я вернулся на кухню, снова открыл окно в салон и полез через него навстречу моему леопарду. Когда на кухне уже оставались только мои ноги, я услышал позади себя возглас помощника капитана:
- Что вы делаете? Вы, кажется, совсем сошли с ума?
Мне некогда было отвечать. Да и что тут ответить?
Я решил сделать всё возможное, чтобы заставить этого идиота леопарда вернуться в его клетку.
Один конец лассо я перебросил к двери, где стояла клетка. Там его поймал Али.
- Когда прикажу, тяните за этот конец сразу и быстро, - скомандовал я.
Посреди салона, окружённый стульями, стоял большой стол. Я без труда прыгнул на него. Леопард лежал и не шевелился по другую сторону этого стола.
Держа наготове лассо, приближаюсь к нему.
Внезапно зверь испустил яростное рычание, и его передние лапы разом очутились на столе.
Стоя на задних лапах, он смотрит на меня. А я на него. Секунда… другая… третья…
И снова он отступает, ворча, в угол.
Как только он успокоился, я, тщательно нацелившись, метнул лассо.
Оно обвилось вокруг шеи зверя, я резко рванул свой конец и одновременно крикнул Али и матросам:
- Тяните!
И тогда, увлекаемый натянувшейся верёвкой, леопард заскользил, опрокинувшись на спину, по натёртому паркету к открытой двери клетки.
Напрасно он рычал, стараясь ухватиться лапами за ножки стульев.
Но вдруг движение прекратилось. Верёвка продолжала натягиваться, но зверь больше не двигался. Его тело остановилось под прямым углом к верёвке, зацепившись за выступ перегородки. Полузадушенный лассо, он хрипло рычал и не мог двинуться с места.
- Подождите тянуть! - крикнул я, спрыгивая со стола на пол.
Это казалось уже совсем рискованным. Но было ли у меня время подумать об этом? Я поймал одну из задних ног леопарда и, дёрнув её на себя, повернул зверя. В тот же миг матросы так натянули лассо, что он влетел в клетку, как камень, выпущенный из пращи. Решётка клетки захлопнулась. Беглец был снова в плену.
Когда я подбежал к клетке, леопард уже не мог рычать и только хрипел. Я тотчас же отпустил конец лассо в надежде, что скользящая петля ослабнет сама собой и он сумеет от неё освободиться. Но напрасно! Туго затянутая петля почему-то не ослабевала.
Я вынул из кармана складной охотничий нож и, открывая лезвие, заметил, что руки у меня дрожат. В самом деле, всё предшествовавшее было пустяком по сравнению с тем, что я собирался сделать.
Пришлось почти до локтя просунуть руку в клетку, и, заведя нож под верёвку, стягивавшую горло зверя, одним ударом обрезать её. Леопард мгновенно пришёл в себя. Прежде чем я успел отдёрнуть руку, он уже оказался на ногах и взмахом мощной лапы разорвал от плеча до запястья мою кожаную куртку. К счастью, я успел достаточно быстро отпрянуть назад, и ему не удалось удержать меня у решётки, чтобы вторым ударом перервать мне горло…
Кожаная куртка, которую я надел нарочно перед облавой. сослужила мне хорошую службу. Только благодаря ей я отделался неглубокими царапинами, которые вскоре зажили.
Не прошло и трёх недель, как мой неистовый пленник был сдан в зоопарк.
Однако пятнистый красавец так и не примирился с неволей. Вскоре он попытался загрызть своего сторожа и был застрелен при попытке осуществить новый побег.
Опубликовано:
29 января 2019 г.
|
