|
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Стр. 3
Холодно и сыро бывает осенней ночью на Выборгском шоссе. Шумят зловеще деревья, дышит влагой трава и кажется, под каждым кустом сидит по строгому финскому лешему, стерегущему эту землю от незваных пришельцев…
Нет, очень неприятно сидеть в лесу возле дороги и волчьими глазами смотреть на проезжающие мимо машины. Ночью, конечно, шоссе совсем не так оживлено, как днем, но тем обиднее и тягостнее глядеть из сырого леса на ярко освещенные роскошные автобусы-люкс, нарядные легковые иномарки с сидящими там надменными и веселыми людьми и даже на трейлеры, хоть внутри них и едут самые обычные работяги-шоферы…
Потому что все они хотя бы при деле, хотя бы едут куда-то по своим или чужим делам. Но они кому-то нужны, они чем-то заняты, они – члены общества. Совсем не то, что ты – жалкий бандит, выглядывающий из-за кустов и боящийся всего на свете.
Давно прошли те времена, когда Колька по кличке Зуб считал себя спортсменом. Пока учился в школе и был грозой всей детворы в округе – да, считал… И потом еще некоторое время считал – даже по оценкам участкового, был Колька Зуб самым главным хулиганом в районе, севернее Зеленогорска. А это что-то, да значило! У Кольки были все основания, чтобы гордиться собой. Были также все основания и у его матери для того, чтобы безутешно рыдать, глядя на своего незадавшегося сыночка.
Когда Колька был просто двоечником в местной школе – это еще ничего, бедная женщина Клавдия Петровна и не предполагала никогда, что ее чадо будет искушено в науках. Это она переносила совершенно спокойно – подумаешь, не будет сынок ее ученым… «Ну и не надо, - говорила она себе и всем окружающим, - пусть будет, как все».
«Быть, как все» для Клавдии Петровны означало быть, как ее покойный муж, Колькин отец, который не блистал ни умом, ни образованием, но зато человек был по всем понятиям достойный и положительный – всю жизнь исправно прослужил надзирателем в главной ленинградской тюрьме «Кресты»… А что, хорошая работа, всегда считали Клавдия Петровна и ее муж. Хоть и денег немного платят, да ведь зато и не пыльно, как говорится. Да и опять же – всегда вроде как бы при власти находишься. Хоть ты сам и маленький человек, а все-таки неподалеку от грозного начальства, всяких там следователей и прокуроров. Неровен час, вспомнят тебя, учтут, какое-никакое послабление сделают…
Потом, правда, Колькин отец-надзиратель начал здорово пить и в конце концов помер от белой горячки, не успев вырастить сына таким же, каким был сам. Но этот факт можно не считать – мало ли, кто как помирает…
Но не стал Колька достойным сыном своего спившегося отца – пошел по плохой дорожке. Сначала стал просто хулиганом, а уж потом, когда вернулся из армии, управы на него не стало совсем. Наводил Колька Зуб ужас на весь поселок. Несколько раз забирала его вызванная из Зеленогорска милиция, да только ничего не помогало – даже железные кулаки милиционеров не действовали на начинающего преступника.
А тут подвернулся старый школьный дружок по кличке Лысый. Так его прозвали за то, что голова его была почти совсем лишена волос с самого школьного возраста. То ли отец его слишком налегал на денатурат и одеколон, игнорируя благородные спиртные напитки, то ли еще по какой причине, но голова у Лысого уже в пятом классе стала похожа на шар. Или на глобус – кому с чем больше нравилось сравнивать…
От армии Лысый был освобожден по причине многих болезней. Уж слишком сильно оказалось вырождение на этом отпрыске своего семейства. Стоило взглянуть на Лысого, и не нужно было быть генетиком, чтобы сказать со всей определенностью – это тупиковый человек. Тупиковый в том смысле, что на нем развитие остановилось. Скорее всего у Лысого никогда даже не будет детей – он вряд ли способен породить что-то живое… Семь поколений людей-животных, лакавших денатурат – это непоправимо и когда-то заходит в тупик…
Но сам Лысый при этом был страшно умный – это природа ему оставила. Ум его не простой, конечно, а извращенный и не вполне нормальный, однако это все-таки настоящий ум, а не то, что болталось в черепной коробке у Кольки Зуба…
И Лысый предложил Кольке верное, настоящее дело. О такого Колька никогда сам не додумался бы, а даже если и додумался, то не сумел осуществить. А Лысый – сумел. Недаром у него голова большая, как у лошади…
- Тебе «бабки» нужны? – спросил Лысый, как-то встретившись с Колькой возле магазина, где последний присматривал для себя бутылку пива подешевле.
А когда Колька в ответ промычал что-то на тему: кому же бабки не нужны, - Лысый сделал предложение. Он многозначительно и длинно сплюнул прямо на витрину магазина и, матерно выругавшись, сказал:
- А деньги-то прямо мимо нас ездят. Каждый день, знаешь, сколько бабок провозят? И все – не наши…
- Ну и что? – все еще не понимал тупой Колька и уже начинал злиться как всегда, когда смысл не доходил до его сознания.
- А то, - ответил Лысый, презрительно оглянувшись вокруг и опять сплюнул.- А то, что должны они быть наши. А то все живут, как люди, а мы с тобой говно жрем и говно лакаем. Знаешь, как в русской народной песне поется: «Кто был ничем, тот станет всем…».
План у Лысого к тому времени уже был составлен. Идея в целом вызрела и теперь настоятельно требовала воплощения. Вот для этого дела и был нужен Колька Зуб – оному Лысому тут было не справиться.
- А телка подходящая у тебя есть? – поинтересовался первым делом Лысый, как только Зуб с радостью высказал горячее желание пойти на что угодно, лишь бы чужие «бабки» стали его…
- Какая телка? – насторожился Зуб и подозрительно посмотрел на старого-нового товарища. Он заподозрил его в том, что тот попросту хочет завладеть его девкой и потом посмеяться над ним, над Колькой. А что – так тоже бывает, были случаи…
Но на этот раз все обошлось – телка требовалась исключительно для ела.
- Но нормальную надо, - строго сказал многоопытный Лысый. – Потому что дело будет серьезное, чтоб не испугалась и потом не болтала. Чтоб пастью не щелкала…
Такая телка на примете у Кольки тоже была, так что все должно было получиться. Уже два месяца Колька захаживал к Маринке Сомовой – тоже бывшей однокласснице. В школе они не обращали друг на друга ни малейшего внимания, но в последнее время… О, в последнее время не было у Кольки друга лучше, чем Маринка! Она к тому времени уже успела побывать замужем, развестись, сменить еще двух любовников, после чего осталась в однокомнатной квартире с двумя детьми: одним двухгодовалым – от брака, и еще одним годовалым – неизвестно от кого. Неизвестно, потому что все Маринкины любовники как один отказались от отцовства. Естественно, все люди семейные. Женатые, сами не знают, как бы прокормить своих собственных законных детей, не то что незаконного. Кавалеры у Маринки были еще те…
Сама же она не смела особенно настаивать, потому что не была уверена в том, кто же отец ребенка – то ли Петька с молокозавода, то ли Гришка с ветеринарной станции. А может, сам участковый, тот тоже иногда захаживал с бутылкой…
Первого пацана звали Вовой, в честь вождя мирового пролетариата, а второго, незаконного, Маринка, не долго думая, назвала Геной – в честь современного борца за права и счастье всех тунеядцев и неумех…
Вот к этой непутевой Маринке и ходил последние два месяца Колька. Два одиноких сердца нашли друг друга. У Маринки ему было хорошо, не то, что дома, где мать-старуха, стоило ему появиться на пороге, начинала заливаться слезами и проклинать его за образ жизни. Маринка не проклинала. Единственное, что ей было нужно, - чтобы Колька приносил с собой бутылку. Это было обязательным условием, иначе родство душ не признавалось.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Опубликовано:
28 мая 2018 г.
(19.05.2020 г.)
|
