|
Евг. Брандис
ПОХОДЫ ВИКИНГОВ И ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ
Стр. 3
Спроси кого хочешь: «Кто открыл Америку?» - и тебе ответят: «Известно кто - Христофор Колумб».
В любом учебнике можно прочесть, что отважный генуэзский мореплаватель отправился в 1492 году на поиски морского пути в Индию и «нечаянно» открыл Новый Свет, который, по недоразумению, был назван Америкой - в честь флорентийского географа Америго Веспуччи, кажется и не принимавшего непосредственного участия в поисках земель по ту сторону Атлантического океана.
Самому Колумбу и его современникам казалось, что открытые им многочисленные острова и богатейший, обширнейший материк - не что иное, как тропическая Восточная Азия, иначе говоря - окраинные острова и полуострова Старого Света. А потом, когда окончательно установили, что Христофору Колумбу посчастливилось открыть новый континент, его имя, озаренное мировой славой, навсегда вошло в историю.
Все это давно и всем известно. Но в действительности, как показали новейшие исследования, с именем Колумба связано одно из величайших исторических заблуждений.
Конечно, он совершил географический подвиг и достоин своей славы. Однако к берегам Нового Света Колумб направлялся не наугад, а имея под руками более или менее точные карты и лоции, составленные для него безвестными мореходами, побывавшими в Америке еще раньше.
Советский ученый Д. Я. Цукерник установил, что первая карта Кубы была создана не моряками Колумба, а их предшественниками. Тот же исследователь, изучая дневник Колумба, записки его сына Фердинанда, участников первой экспедиции Колумба к берегам Америки и другие источники, сделал вывод, что генуэзский мореплаватель заранее знал, что плывет не в Азию и не прокладывает морской путь в Индию. Он уверенно шел Новый Свет!
Впрочем, эти поправки, внесенные советским ученым в историю открытия Америки, дела не меняют. Ведь только со времени плаваний Колумба началось массовое переселение европейцев в Новый Свет, было положено начало географическим исследованиям и освоению громадных территорий за океаном, хищническому разграблению природных богатств, порабощению и истреблению индейцев.
Так началась в истории Америки новая эпоха - жестокая и кровавая эпоха колониального разбоя.
Однако ни сам Колумб, ни его безвестные ближайшие предшественники не были первыми европейцами, проникшими на американские земли. Еще лет за пятьсот до Колумба в Америке появлялись скандинавские викинги. Правда, их редкие поселения были разбросаны не на островах Карибского моря и не на берегах Центральной Америки (так далеко на юг викинги не заплывали), а в северной части континента, на полуострове Лабрадор и пониже - под сороковыми широтами.
Скандинавские мореплаватели - первые европейцы, которым принадлежит бесспорная историческая заслуга открытия Нового Света. Но плавания скандинавов в Америку пришлись не ко времени и не могли привести к таким значительным последствиям, как экспедиция Колумба.
В скандинавских странах не существовало тогда крепкой государственной власти и богатых купцов, которые могли бы поддержать, как это делалось позднее, инициативу смелых мореходов. Торговые связи между странами в эпоху раннего средневековья были слабы, судоходство развито недостаточно, да и не было еще необходимости в освоении новых земель за океаном. Поэтому попытка викингов колонизовать Северную Америку оказалась всего лишь случайным героическим эпизодом в истории географических открытий. Обстоятельства не позволили скандинавам прочнее закрепиться на этих далеких берегах. Но то, что им удалось совершить на исходе X века, вызывает изумление и сейчас, спустя почти тысячу лет после тех незабываемых событий, о которых рассказывает Жан Оливье в своей увлекательной повести «Поход викингов».
Историческая правда не во всем совпадает с художественным вымыслом писателя. Опираясь на подлинные документы и старинные предания, он дополняет в воображении недостающие факты, а в некоторых случаях совмещает события, происходившие в разное время. Но, прежде чем говорить о самой повести, посмотрим, как происходило все в действительности и какие сохранились сведения о невыдуманных героях этой книги.
Родина викингов - Норвегия. Суровая природа, скудная почва, высокие горы, бездонные пропасти и глетчеры, отделяющие одну заселенную долину от другой, трудность обработки земли и ограниченность территорий, пригодных для земледелия, - все это заставляло предприимчивых скандинавов искать счастья на стороне. Издавна этот народ связал свои судьбы с морем. Холодное, северное море сделало викингов бесстрашными. В постоянном единоборстве со стихиями природы выживали самые сильные и выносливые. Рослые, крепкие, могучие скандинавы были рыбаками, и купцами, и пиратами. С юных лет привыкли они к опасным плаваниям среди бесчисленных островов и рифов, охраняющих норвежские берега от ярости океана, научились лавировать в излучинах глубоких фьордов, словно вырубленных в отвесных скалах богатырским мечом Одина - бога войны, дарующего победу в битвах.
Во всей Европе не было тогда более искусных моряков и кораблестроителей. Их прочные дубовые корабли выдерживали любые штормы и отличались поразительной быстроходностью. Эти вместительные суда с прямыми парусами, узкими обводами, острым килем, рассчитанные на двадцать - тридцать пар весел и несколько десятков человек экипажа, имели спереди мощный волнорез, поверх которого вздымалась голова дракона - высокий загнутый нос в форме буквы S.
Объединенные в воинские дружины - «морские короли», так себя называли викинги, - проводили на кораблях большую часть жизни. Суеверные язычники, они упорно сопротивлялись влиянию христианской церкви и долго еще продолжали следовать своим варварским обычаям после того, как в начале XI века христианство стало официальной религией в скандинавских странах.
Викинги приносили жертвы богам, одухотворяли силы природы, верили в магию и волшебство, прислушивались к предсказаниям прорицателей. Они презирали смерть и богам своим пророчили гибель. Каждому богу приписывались свои спутники - животные, и душа человека, его двойник, являлась после смерти в зверином облике. Мир викинга был населен «оборотнями», призраками и всевозможными таинственными существами.
Мифологические представления древних скандинавов отражают воинские идеалы так называемой эпохи викингов (800 -1050). Верховный бог Один - творец и создатель рода человеческого, бог-воитель, мудрец и судья, покровитель мореплавания и торговли, напоминает племенного вождя - конунга. Жена его Фригг (или Фрейя) - богиня плодородия. Брат Тор - бог-громовержец, вооруженный каменным молотом, покровительствует земледелию и походит на скандинавского бонда (крестьянина), который его и почитает. Дочери Одина и Фрейи, валькирии - воинственные девы, - приводят храбрейших воинов, павших в бою, в чертог мертвых - Валгаллу, где они пируют вместе с богами. Бог Локи, злой и неуживчивый, вносит в мир разрушительное начало. Он стоит между богами и великанами и будет сражаться с богами в последней битве перед концом мира. Кроме великанов, олицетворяющих стихийные, разрушительные силы природы, скандинавская мифология знает еще карликов - троллей, владеющих несметными сокровищами в недрах гор, лесных духов - эльфов, духов огня, воды и т.п. В сказаниях о богах, полнее всего запечатленных в мифологических песнях «Эдды» (так называется сборник старинных песен, составленный в ХП веке), отразились и более древние семейные отношения матриархата, когда во главе рода стояла женщина - мать.
Мифологические представления определяли миросозерцание скандинавских викингов, а в прозаических сагах, записанных в ХП - ХШ веках, но сложенных двумя столетиями раньше, выражалась их житейская мудрость. Саги рассказывали на посиделках в длинные зимние вечера, и одной саги могло хватить на целую неделю. Чтобы запомнить наизусть несколько пространных саг, нужно было обладать необыкновенной памятью. Таких людей было немного, и они пользовались всеобщим почетом.
Герои большинства саг - реально существовавшие лица, которые прославили свой род подвигами в сражениях или в морских походах. Потомкам было лестно сознавать, что к их роду принадлежали такие замечательные люди. Поэтому в каждой саге сначала излагается родословная героя до десятого колена и выше, а потом уже начинается рассказ о его жизни и подвигах. Большое место занимает в любой саге история распрей героя с соперниками, судебных тяжб, кровавых поединков и убийств, порожденных жестокими обычаями родовой мести. В одной из таких саг, «Саге об Эйрике Рыжем», рассказывается об открытии исландскими мореплавателями Гренландии и Северной Америки. Наряду с другими сказаниями эта сага послужила первоисточником, откуда Жан Оливье почерпнул необходимые исторические сведения для повести «Поход викингов».
Пускаясь в далекие плавания, скандинавы совершали дерзкие набеги на города и селения, расположенные по морскому побережью и течению больших судоходных рек. Само слово «викинг» первоначально означало морской набег на прибрежное поселение или бухту («вик»). Викинги или, как называли их в других странах, норманны («северные люди») опустошали берега Франции, терроризировали внезапными нападениями жителей Италии и Британских островов, бороздили Средиземное море, добираясь до Константинополя, грабили феодальные замки, сжигали монастыри, завоевывали земли и основывали на них норманские поселения. Дружинные певцы - скальды - прославляли в своих витиеватых песнях удаль и отвагу «морских королей», отнюдь не считая морское разбойничество зазорным промыслом. Норманские водные пути опоясывали всю Центральную, Западную и Южную Европу. Не довольствуясь этим, викинги проходили через русские земли по рекам и суше, до самого Черного Моря, а оттуда - в столицу Византии Константинополь. Этот древнерусский торговый путь - «из варяг в греки» - значительно сокращал расстояние, хотя и был нелегким: между реками тяжелые ладьи приходилось протаскивать волоком.
В глубине России, отрезанные от широкого моря, викинги не осмеливались промышлять грабежами и разбоем, предпочитая вести мирную торговлю. Недаром русские называли их варягами (от слова «варяжить» - торговать). В некоторых сагах содержатся упоминания о походах викингов в Древнюю Русь, которая была известна скандинавам под именем Гардарики («Страна городов»).
Варяги нередко нанимались на военную службу к русским князьям или к византийскому императору, чтобы вернуться через несколько лет на родину с богатой добычей или сложить буйную голову на чужой земле.
Вообще норманны удивительно легко умели приспособляться к любым условиям и перенимали язык, нравы и обычаи более передовых в культурном отношении народов, чьи земли они разоряли и завоевывали (северная часть Франции и поныне называется Нормандией).
Одновременно викинги прокладывали морские пути и в северо-западном направлении, постепенно осваивая и заселяя Оркнейские, Гебридские, Шотландские и Фаррерские острова, где еще раньше селились поодиночке или небольшими группами ирландские монахи-отшельники. А еще дальше к западу простирались обширные пустующие земли, которые вскоре также были открыты, исследованы и колонизированы викингами, и эта колонизация имела особенно большое значение для истории скандинавских стран.
Началось с того, что норвежский конунг Гаральд Прекрасноволосый после долгой междоусобной войны объединил под своей властью среднюю и северную Норвегию. К 872 году ему удалось сломить сопротивление мелких племенных вождей и установить в стране единодержавие. И вот тогда знатные норманны - ярлы, - не желавшие подчиниться королевской власти, стали покидать Норвегию вместе со своими дружинами, родичами и рабами. Они грузили на корабли свое имущество, скот и даже бревна для постройки домов, чтобы восстановить на новых землях старые порядки. К тому времени была уже открыта Исландия, куда и хлынул основной поток переселенцев. Несколько десятилетий спустя, к 930 году, в Исландии насчитывалось около 25 тысяч жителей.
До середины ХII века, пока Исландия не подпала под власть норвежских королей, там сохранялся общинно-родовой строй. Во главе каждого округа стоял старейшина - жрец и одновременно судья, которого избирали из своей среды свободные общинники - бонды. Они же и смещали старейшину, если он не оправдывал доверия. Все спорные дела решались на сходках - тингах. Кроме того, раз в год «самые умные люди страны» собирались на общеисландский тинг - альтинг.
За исключением рабов, все исландцы были свободными. Но число рабов постепенно уменьшалось, а к концу XI века рабовладение и вовсе исчезло.
В этих своеобразных условиях воспитывались свободолюбивые люди, обладавшие сильным характером, завидным мужеством и чувством собственного достоинства Позже, когда власть родовых старейшин стала переходить по наследству, патриархальная демократия начала быстро разрушаться и в стране усилились внутренние раздоры.
Исландия была своего рода заповедником древней скандинавской культуры. Долгое время здесь сохранялись в неприкосновенности старинные обычаи и предания, забытые в феодальной Норвегии. Здесь были сложены многочисленные саги и песни скальдов - замечательные произведения художественного творчества древних скандинавов. От изрезанных фьордами исландских берегов отправлялись корабли в далекие неизведанные моря.
В начале X века один норвежец, по имени Гунбьерн Ульфсон, плыл в Исландию. Буря отбросила его далеко на запад, к скалистым островкам, за которыми виднелась гористая, покрытая снегом земля. Тяжелые льды помешали Гунбьерну высадиться на эту землю. Позже выяснилось, что норвежский викинг достиг прибрежных гренландских островов, названных шхерами Гунбьерна Прошло около восьмидесяти лет, но таинственные шхеры Гунбьерна продолжали манить воображение мореплавателей.
Из Норвегии был изгнан за убийство Эйрик Торвальдсон, по прозвищу Рыжий. Это был человек неуемной энергии и к тому же еще своевольный. Он поселился в Исландии, но не ужился и на новом месте. По решению альтинга он должен был удалиться в изгнание «за беспокойный нрав». Ослушание грозило смертью, да и в Норвегию путь ему был заказан. И тогда, как гласит старинная рукописная «Книга землевладельцев», Эйрик Рыжий решил искать страну, которую видел Гунбьерн, сын Ульфа, когда он блуждал по морю к западу от Исландии и открыл шхеры Гунбьерна Он (Эйрик) уверял, что вернется к своим друзьям, когда найдет эту страну.
Так и случилось. Эйрик не только достиг шхер Гунбьерна (это было в 981 году), но двинулся дальше в юго-западном направлении, вдоль гренландского побережья, и высадился на зимовку возле мыса Фарвель (южная оконечность Гренландии). В течение трех лет (таков был срок изгнания) он внимательно исследовал гренландские берега, облюбовывая участки для будущих поселений. На юго-западной стороне оказались в некоторых местах защищенные от ветра и покрытые зеленью долины, что и дало Эйрику основание назвать эту суровую северную страну Гренландией («Зеленая Земля»). В той же «Книге землевладельцев» говорится по этому поводу следующее: «Он назвал ее Гренландией, так как полагал, что люди больше будут стремиться в страну с красивым названием».
Вернувшись в Исландию, Эйрик стал восхвалять страну, лежащую за шхерами Гунбьерна, и вербовать колонистов. В 985 году он повел в Гренландию флотилию из двадцати пяти судов, из коих до места назначения дошли только четырнадцать: одни повернули вспять, другие были потоплены бурей. Основанный Эйриком Рыжим поселок Братталид и другие селения стали быстро разрастаться. Из Исландии прибывали новые суда с колонистами, искавшими вторую родину на этой скованной льдами земле. Впрочем, историки утверждают, что в те времена климат в Гренландии был значительно мягче.
В том же 985 году, когда Эйрик привел в Гренландию первые исландские корабли, случилось еще одно примечательное событие. Норвежский викинг Бьярни Херюльфсон прибыл со своей дружиной в Исландию, чтобы повидаться с отцом. Узнав, что его отец отправился вместе с Эйриком в Гренландию, Бьярни пустился за ними наугад, но был отнесен ветрами и течением к далекой лесистой земле, которую позднейшие историки отождествили с материком Северной Америки. Ветер переменился, и Бьярни, даже не высадивщись на незнакомый берег, повернул корабль и благополучно достиг Гренландии. Эйрик Рыжий был очень недоволен, узнав, что Бьярни не исследовал неизвестную страну, куда был заброшен «по дикой прихоти волн». Но только пятнадцать лет спустя Лейф Эйриксон, сын Эйрика Рыжего, снарядил корабль и отправился в далекий путь, указанный Бьярни.
Лейф и его спутники (приблизительно в 1000 году) высадились сначала на пустынном каменном берегу Хеллуланда («Страна плоских камней»), потом поплыли вдоль береговой линии к югу и высадились вторично в лесистой местности, названной Марк-ландом («Лесная страна»). По-видимому, это был остров Ньюфаундленд. Наконец, путешественники спустились еще южнее, к заливу, известному под именем «Мэн». Привлеченные мягким климатом, рыбными реками и зарослями дикого винограда, найденного дружинником Тюркиром, норманны назвали эту благодатную землю Винеландом («Страна вина»), а самому Лейфу присвоили прозвище «Счастливый». Благополучно перезимовав в бревенчатом доме Лейфсбудир («Жилище Лейфа»), мореплаватели на следующий год вернулись в Гренландию. Так было открыто восточное побережье Северной Америки. А потом начался следующий этап - колонизация новых земель.
Не прошло и года, как брат Лейфа, Торвальд Эйриксон, вместе с викингом Торфином Карлсефни отправился тем же морским путем на запад и основал на земле Винеланд первый норманский поселок. Норманны вошли в соприкосновение с местными жителями - скрелингами, которые были одеты в звериные шкуры и очень боялись быков и коров, привезенных колонистами из Гренландии.
Кто такие скрелинги? Высокие плечистые норманны так называли низкорослых эскимосов. Вполне возможно, это слово («скрелинг» - значит «карапуз») приобрело и более широкий смысл, как обозначение всякого «туземца». Ведь в тех широтах, где предположительно находилась земля Винеланд, норманны могли встретить не только эскимосов, но и стройных, красивых индейцев, к которым слово «скрелинг» в своем первоначальном значении никак не применимо.
Как бы то ни было, мирная меновая торговля скоро сменилась враждебными действиями с обеих сторон. В одной из стычек Торфальд Эйриксон был убит скрелингами. Его заменил Торфин Карлсефни, приведший на эти земли в 1007 году несколько кораблей с новыми колонистами. Несомненно, плавания норманнов в Америку продолжались и дальше, но документальные свидетельства до нас почти не дошли. Известно только, что норманские поселения существовали там до середины XIV века.
В повести «Поход викингов» использованы основные исторические факты об открытии норманнами Гренландии и Северной Америки. Но не следует забывать, что это художественное произведение, а не научное исследование.
Выдвинув в центр повествования Эйрика Рыжего, автор заставил его совершить путешествие не только в Гренландию, но и в Америку, хотя известно, что одно событие было отделено от другого пятнадцатью годами и героем второго плавания был сын Эйрика, Лейф Эйриксон. Сам же Эйрик, по-видимому, не принимал непосредственного участия в открытии Северной Америки.
Есть в повести и некоторые другие отклонения от летописных источников и старинных сказаний, запечатленных в исландских сагах. Но вряд ли следует упрекать за это автора, так как древние источники часто противоречат друг другу и дают, в общем, очень скудный фактический материал. Для воплощения художественного замысла писателю приходилось иной раз жертвовать установленными фактами или, наоборот, добавлять вымышленные; чтобы создать напряженное действие - стягивать события во времени; ради стройности сюжета - устанавливать между героями произвольные родственные связи (например, Лейф Счастливый в действительности был родным, а не названым сыном Эйрика Рыжего). Но при всем том повесть Жана Оливье в основном верна исторической правде.
Писатель прекрасно воссоздает своеобразный колорит эпохи викингов, породившей неустрашимых мореплавателей и первооткрывателей новых земель; рисует суеверные обычаи и суровые нравы скандинавов, показывает особенности уцелевшего в Исландии и уже обреченного на исчезновение патриархального общинно-родового строя.
Выразительно очерчены и образы героев. Решительный и упорный характер Эйрика Рыжего, этого богатыря исландских саг, основавшего в Гренландии первые норманские поселения, соответствует сохранившимся о нем сведениям. Рядом с монолитной фигурой Эйрика мы видим его верного спутника Бьярни Турлусона, скальда, воспевающего подвиги своего друга. Как живые встают перед нами и оба брата, Лейф и Скьольд, которым суждено совершить немало славных дел. Скьольд остается с поселенцами в Гренландии, а Лейф, одержимый желанием открыть новые земли, отправляется еще дальше - на юго-запад, где они находят счастливую страну Винеланд. Как ни жаль было Лейфу разлучаться со Скьольдом, он не мог поступить иначе: мудрый обычай предков не позволяет братьям плыть на одном корабле, чтобы в случае гибели не пресекся род.
Волнующая сцена встречи норманнов с американскими индейцами и заключения между ними дружеского союза, быть может, не так далека от исторической правды. Мы знаем из саг, что на первых порах викинги мирно уживались с местными жителями - скрелингами. Но самое главное в этих ярких эпизодах - благородная мысль о необходимости установления мира и дружбы между народами разных континентов, мысль, обращенную скорее к нашему времени, чем к эпохе тысячелетней давности, когда народы, разделенные морями и горами, жили обособленно и мало знали друг друга.
Следует обратить внимание и на образы отрицательных персонажей - Рюне Торфинсона, его сына Торстейна и всех приспешников этого разбогатевшего неправедными путями исландского клана. Обрисованы они не менее выразительно и с не меньшей жизненной правдивостью, чем положительные герои. Алчность, злоба и мстительность родовой верхушки, фактически уже отколовшейся от рядовых дружинников, ускорили, как мы знаем, разложение патриархальной демократии норманнов.
Жан Оливье автор этой книги - современный французский писатель, успешно работающий и в жанре исторического романа для юношества. Во Франции его книги пользуются большой популярностью и неоднократно были отмечены премиями на конкурсах лучших произведений для детей и юношества. Оливье – постоянный и активный сотрудник французской коммунистической печати.
Имя этого писателя известно и в нашей стране. В русском переводе в 1961 году была издана его историческая повесть «Колен Лантье», воскрешающая в художественных образах события Жакерии – антифеодальной крестьянской войны во Франции XIV века. И в повести «Колен Лантье», и в «Походе викингов» Жан Оливье раскрывает события далекого прошлого с позиций передовой исторической гауки нашего времени. Писатель дает правильное представление о расстановке и борьбе общественных сил разных исторических эпох, и это делает его книги еще более интересными и поучительными для наших читателей.
|
