|
На задворках великой империи
Издание 1992 г.
От автора
Это мой второй исторический роман, написанный в период литературной молодости.
Хотя он далеко не свободен от недостатков, я сознательно решил в новом издании ничего не изменять, ибо роман остается дорог мне именно тем, что задуман в ту пору жизни, когда я искал свои пути в литературе.
Пусть не покажется читателю странным, но роман являлся моим авторским откликом на те события в нашей стране, что были связаны с освоением целинных земель.
Мы очень хорошо знаем, как это было в наше время, и мне хотелось рассказать, как было раньше.
Хочу предупредить: некоторые имена в романе оставлены в их исторической достоверности, а другие сознательно изменены мною, но читатель может догадаться, о ком идет речь.
Уренская губерния, расположенная на задворках великой Российской империи, тоже вымышлена мною, но внук писателя Ф. М. Достоевского когда-то сказал мне:
- Вы правильно обрисовали те места в мнимом Уренске, где мой дед отбывал свою окаянную ссылку. Но, честно ответьте, почему при написании романа вы избрали забытый жанр сатиры?
- Просто я люблю Салтыкова-Щедрина, - отвечал я тогда.
Любви к этому писателю я не изменил и поныне.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
К ПЕРВОЙ КНИГЕ ИЗДАНИЯ 1964 г.
Профессор С. Окунь
На поставленный автором вопрос – доколе же Россию будут символизировать «пни, кресты, пески, буераки, церквушки»? – ответа в романе еще нет.
Роман прерван в момент, когда в воздухе уже явственно ощущается приближение революционной грозы, но выстрелы, которые расстреляют веру широких народных масс в царя, раздадутся еще через несколько месяцев. На задворках великой империи, в некоем Уренске, где развернулись события первой части романа, в этом губернском захолустье, синтезирующем, по замыслу автора, все отрицательные черты российской окраины, многое появляется обнаженнее, циничнее, чем в лощеном Петербурге, но о многих процессах можно лишь догадываться.
И это вполне понятно, ибо уже в тот момент судьба колоссальной аграрной страны решалась не в деревне, а в городе, не на задворках, а в центре, и не крестьянством, а рабочим классом.
Но то, что в России уже создавалась революционная ситуация, чувствовали и в Уренске. В различных формах и с различной силой сказывались тут ее признаки, и не замечать и игнорировать их уже было нельзя. Особенно ярко здесь проявились нужда и бедствия угнетенных классов, убедительным свидетельством чего были десятки тысяч обобранных и выброшенных из родной деревни сюда, на окраину, переселенцев.
Ощущалось здесь и повышение активности масс в той мере, конечно, в какой это возможно в городе, где весь промышленный пролетариат сосредоточен в железнодорожных мастерских, а большевики-одиночки еще только начинают свою деятельность по сплочению рабочего класса.
Весьма специфично и до предела обнажено сказывался на задворках империи и «кризис верхов».
Незадачливый «реформатор» князь Мышецкий покидает «вверенную» ему губернию и бежит в Петербург; провинциальный последователь Зубатова жандармский полковник Сущев-Ракуса кончает жизнь самоубийством. Но еще горят фейерверочные огни в Уренске, и в «Аквариуме» еще «гуляет» вся накипь, скопившаяся на задворках империи.
Какова дальнейшая судьба выведенных в романе лиц и кто из них перешагнет переплет первой части книги и вступит во вторую?
Нет сомнений в том, что Мышецкий станет «сквозным» действующим лицом. Этот образ задуман очень интересно. Это не трафаретный представитель царской бюрократии, это сложная, разноплановая личность, пока еще приглядывающаяся перед решительным прыжком. Он может превратиться в лидера октябристов и даже может робко, подобно бывшему директору департамента полиции Лопухину, выступить с разоблачением некоторых сторон российской действительности. Но он может оказаться и во главе министерства внутренних дел и упрямо твердить, что «так было и так будет». Словом, Мышецкого в будущем можно представить на трибуне Государственной думы и как представителя фракции октябристов и как оратора от «крайне правых».
Но наряду с действующими лицами, переходящими из первой книги во вторую, героем второй части, безусловно, станет трудовой народ, который сметет и великую империю и ее задворки.
А необычайно точное историческое чутье автора, богатейшие исторические знания, столь ярко проявившиеся как в его предшествующих исторических романах, так и в первой части данного произведения, являются надежным залогом того, что новая книга В. С. Пикуля займет достойное место в рядах советской романистики.
Опубликовано:
17 сентября 2016 г.
|
