РОМАН А. МАЛЫШКИНА "СЕВАСТОПОЛЬ"
Вступительная статья Е. Скороспеловой
«Севастополь»… Название романа вызывает в сознании ассоциации с «Севастопольскими рассказами» Л. Толстого, «Севастопольской страдой» С. Сергеева-Ценского и заставляет ожидать встречи с произведением эпического размаха, повествующим о фактах большого исторического значения. И в самом деле, не будь у нас этого художественного свидетельства, свидетельства очевидца (автор романа с весны 1917 года служил на кораблях Черноморского флота), наши представления об одном из напряженнейших моментов развития революции – между февралем 1917-го и февралем 1918-го – были бы много беднее. Но прежде всего «Севастополь» - роман о Шелехове, о Сергее Федоровиче Шелехове, о Сереже, о «некоем» Шелехове, который прожил бурный год революции. Роман про обыкновенного человека в необыкновенном мире.
В сущности, мы знаем о герое все: представляем его родной уездный город с ветлами, с церковкой на пригорке, знаем про раннюю смерть отца, про мать, которая «отстучала на ремингтоне» шесть классов гимназии своему сыну, а потом он сам побежал по урокам, знаем про Петербургский университет, историко-филологический факультет, про студенческую нищую комнату на Петроградской стороне, прошения и пособия, про войну, которая вырвала его из мирной колеи и бросила в школу прапорщиков, знаем о том, что Февральская революция сделала его офицером «первого революционного выпуска» и он, получив вакансию в Севастополь, прослужил год на кораблях, о его любви и о том, как вместе с 6000 матросов и портовых рабочих он ушел из Севастополя, чтобы в три дня «смыть малодушную контрреволюцию» с Крымского полуомтрова и уйти из романа – в героический эпос.
Но из этой вереницы больших и малых событий, вкупе составляющих жизнь героя, избраны только те, которые принадлежат первому году революции.
Роман начинается 26 февраля 1917 года, когда истекают последние часы существования трехсотлетней династии Романовых, а заканчивается концом января – началом февраля 1918 года – в преддверии тех героических событий, изображение которых составило славу молодой советской прозы, в том числе и славу автора «Падения Даира» - первого крупного произведения А. Малышкина, напечатанного в 1923 году. Казалось бы, замыкая свое произведение рамками первого года революции, писатель явно проигрывал! Но не стоит забывать, что это был за год, явно недооцененный нашей прозой! И какие эстетические возможности он таил в себе – особенно для писателя, стремившегося воссоздать психологию людей своего поколения, на пороге юности переживших «один из самых великих, самых трудных поворотов» в истории человечества.
Чтобы представить и размах, и темп, и драматизм событий 1917 года, стоит напомнить ленинскую статью, написанную в марте 1918 года. Оглядываясь на истекшие месяцы, Ленин отметил «наиболее крутые из крутых изломов истории», «особенно остро и мучительно» пережитых страной.
Действие романа завязывается там, откуда начинается триумфальное шествие Советской власти. Но уже со второй части автор переносит его в Севастополь, где должны решаться судьбы революции на юге страны. Этим перемещением Малышкин создает основу для сюжетного взаимодействия двух поначалу противостоящих друг другу городов, символизирующих в романе два разных этапа в развитии революции. Прежде всего – это большевистский Кронштадт. В романе отсутствует его прямое изображение, но легенда о Кронштадте кануна свержения самодержавия становится постоянным сопровождением сюжета. Для касты офицеров это призрак грядущей гибели, символ разыгравшейся народной стихии. Для автора – символ опоры большевизма, символ будущего для того Севастополя, где весной и летом 1917 года «ест, спит, гуляет сорокатысячная румяная, крепкогрудая сила, довольная своим «революционным» адмиралом».
Движущей силой исторического сюжета становится столкновение притязаний Колчака и Керенского с той задачей, которую решают большевики. Вопреки надеждам адмирала с помощью Черноморского флота «спасти» Россию и превратить Севастополь во вторую «собирательницу Москву», события, подчиняясь неотвратимой логике вещей, развиваются от Февраля к Октябрю, от кажущегося всеобщим ликования к разлому, от мирного этапа развития революции к гражданской войне, к тому, чтобы Севастополь стал «красным Кронштадтом юга».
В романе нет специальных исторических отступлений, вообще обзорных, описательных фрагментов текста. Повествование носит напряженный, драматический характер. Действие переносится из офицерской каюты в кубрик, из кубрика на бульвары и площади города, с бульваров на митинги и собрания. Череда драматических эпизодов, сосредоточенных ы рамках флотской «системы» - казалось бы, наиболее косной, отстающей от общего темпа развития, позволяет тем ярче и убедительнее показать необычайно подвижное состояние социальной структуры. Митинги, собрания, частные беседы, где предметом обсуждения становятся последние политические новости, принесенные газетами или радиограммами, реалии исторической жизни, слухи («вильгельмовы денежки» и т. д.), встречи с лидерами Временного правительства или представителями красного Кронштадта органично вводят в роман историю, историю, ставшую повседневным содержанием и жизни и сознания людей. Сознания матросов, которым приходится делать по-своему нелегкий выбор: «вольготная матросская жисть… борщ, в котором ложка торчит стоймя, бульвары с музыкой, а на бульварах баловливая, к матросу падкая бабья сласть» или помощь товарищам по классу, связанная с риском для жизни. Сознания офицеров, которым мучительно расставаться со своим именем, со своим положением, с самими собой, наконец.
|
|
|
