|
Текст печатается по изданию:
Журнал "Вокруг Света"
№ 6, 1951 г., стр. 7
Из финляндских впечатлений
Проф. А. Мясников
Из окна вагона я смотрел на знакомый и такой родной пейзаж: убегающий назад лес, далекая речка, одинокая береза на холме; по полю движется трактор; тянется линия электропередачи – вероятно, в ближайший колхоз.
Поезд медленно подходит к границе. Два столба: один – красный, с буквами «СССР», другой – синий с белыми полосками, как шлагбаум, и с надписью «Суоми» (Финляндия). Между ними полоса вспаханной земли.
Через несколько минут мы на той стороне. За поворотом появляется нечто совершенно непривычное: поле, поле, перегороженное на маленькие участки заборчиками и загородками. За каждой загородкой топчется в тесном пространстве скот. Это пастбище.
В ответ на недоуменный вопрос мне сказали:
- Приват. Частное владение. Каждый кусочек пастбища принадлежит другому хозяину.
«Приват» было первое слово, услышанное мною в Финляндии.
Наша поездка – это почти непрерывные подъемы и спуски, большей частью крутые и короткие. С интересом смотришь на окружающую картину. Высокие песчаные холмы – озы, слабоволнистые моренные гряды, замшелые гранитные скалы и огромные валуны, принесенные сюда в далекие времена могучим ледником. Много воды. Серые угрюмые болота. Озера самых причудливых форм. Реки, то медленные, то с бурными порогами и водопадами.
Вот за окном вагона проплывают невысокие холмы с березовыми лесами, за ними небольшая поляна со стогами сена, клочок посева, прорезанный канавами. Дальше сверкает озеро с извилистыми берегами, узкими мысами и группами островов; еще дальше видна узкая полоска другого озера. Горизонт замыкается синеющими лесистыми холмами.
Проедешь несколько километров, и снова повторение такой же картины с очень малыми различиями.
Неприветливо встретила нас финская погода. Начал моросить мелкий дождь и вскоре закрыл от нас густой сеткой и скалы, и озера, и лес.
В такую погоду подъехали мы к столице Финляндии – Хельсинки.
В Хельсинки более 300 тысяч жителей (все население Финляндии немногим превышает 4 миллиона). Это сравнительно молодой город. Он был основан 400 лет назад шведским королем Густавом Вазой у устья реки Ванды, в нескольких километрах от теперешнего Хельсинки. Не прошло и ста лет, как устье речки так занесло песком, что город пришлось отстроить вновь несколько дальше к юго-востоку. Сейчас он расположен на полуострове, окруженном с трех сторон водами Финского залива. Во время многочисленных войн XVIII века и начала XIX столетия город неоднократно разрушался и сгорал дотла. Только с середины прошлого века Хельсинки начал строиться заново. Этим, собственно, и объясняется то, что финская столица удивительно правильно и строго распланирована. Большинство улиц, будто по стрелке компаса, вытянулись с севера на юг. Много парков, и в каждом – памятник. В скверах и парках масса ручных голубей. В центре города – здание сейма, красивый собор, национальная картинная галерея «Атенеум». В здании «Атенеума» помещается также художественная школа.
Очень хороши гранитные набережные Хельсинки. На одной из них расположен рынок, открытый только до двух часов. Ровно в два приезжает пожарная машина, - торговцы и покупатели покидают рынок. Пожарные поливают мостовую из брандспойтов, и через несколько минут рыночная площадь вновь превращается в набережную.
Движение городского транспорта совершается по левой стороне. Первое время к этому привыкаешь с трудом. И автомобили, и автобусы, и трамваи едут без единого сигнала: звонки и гудки запрещены.
Аккуратная финская улица. Вдоль булыжных мостовых однообразные каменные дома-коробки. И вдруг над ними аляповатая крикливая реклама голливудской продукции: две трети картин, демонстрируемых в кинотеатрах Хельсинки, американского происхождения. Американцы пытаются привить финскому народу свой пресловутый «образ жизни». Назойливо лезут в глаза плакаты и объявления о «бритье и массаже по-американски», об «американской чистке ботинок и утюжке брюк». Но не видно, чтобы эти рекламы находили отклик у населения. Финны не хотят подражать американцам.
Мне все время казалось, что в этом городе, как и в пейзаже, увиденном впервые из окна вагона, чего-то нехватает. Вскоре я понял: недостает оживления строек, привычных глазу советского человека строительных лесов. Несмотря на сильный жилищный кризис, в Хельсинки, как, впрочем, и во всей Финляндии, строится очень мало домов.
Одна из достопримечательностей столицы - Беличий остров. Он расположен в Финском заливе, неподалеку от города. На этом острове – излюбленном месте прогулок и отдыха жителей столицы - находится этнографический парк. Со всей страны сюда свезены образчики быта финского народа: целые дома с дворовыми пристройками и со всеми предметами домашнего обихода, одежда, рыбачьи снасти, охотничьи принадлежности.
Вот тесная и обветшалая изба бедняка, в одно окошко. Рядом – огромная родовая изба. Первый этаж без окон, они имеются только во втором. Изба предназначена для целого рода – не семейства, а именно рода. Такие избы – остаток родового быта – сохранились в Финляндии до сих пор.
Беличий остров словно нарочно создан для того, чтобы в миниатюре воспроизводить финскую природу в ее нетронутом виде. Здесь есть и скалы, и озера, и леса. Нет ни одной расчищенной аллеи или искусственно проложенной дороги.
Я был приглашен в Хельсинский университет прочесть курс лекций о советской литературе.
Обучение в университете платное и доступно только состоятельным людям. Срок обучения не ограничен, можно учиться хоть двадцать лет. Мне показали одного студента в возрасте 61 года, - он учится всю жизнь, и все еще не окончил университета.
Я спросил ректора, кто читает в университете курс истории советского государства.
Ректор развел руками.
- Был у нас весьма уважаемый коллега, большой специалист по истории России, прекрасно читал лекции.
|
