Н. Веретенников, Т. Мальцева
...И ЯВИЛСЯ БЕЛЫЙ-БЕЛЫЙ ВСАДНИК
ПРОДОЛЖЕНИЕ
2.
Летний лес был пестрым. Мелкая сеточка лучей рассыпалась в воздухе, не достигая земли, покрытой молодым вязким мхом. Опираясь на скудные свои сведения, дети громко переговаривались. Было тепло и уже не страшно. Вот только продолжали мучать ожоги.
«Фю-и! Фю-и! Фю-и! Чок-чок-чок!» - счастливо жил соловей.
- «Чок-чок-чок!» Чокнутый, что ли? – Жорику хотелось блеснуть остроумием.
Юмор не оценили.
Когда вышли на маленькую опушку, Инна, иронично прозванная «Прэлестью» за ее пристрастие к всегдашней оценке: «прэлесть!», забастовала:
- Воды мы не найдем, а я сильно устала.
Решили: привал!
Независимая Ленка, оттопырив тощий зад, усердно искала редкие ягоды земляники. Жорик, только что отвергнутый Прэлестью, - «ты рохля и неинтересный» - отправился в ближнюю разведку, а Инна, сидя на траве, плела венок, фальшиво напевая модный шлягер. Долговязый Дрон крутился неподалеку.
- Инн, что хочешь, чтоб я для тебя сделал?
- Достань жареную Луну, - ответствовала Прэлесть и элегантно короновала себя рукотворным изделием.
- Хочешь, косы заплету? – не унимался ухажер, расценив вызывающий ответ красавицы как приглашение к беседе, и робко провел ладонью по ее светлым волосам; сестру он заплетал с третьего материнского требования.
- Косы, мальчик, уже архаизм, - не глядя на кавалера, заявила девица. – Хочешь, Софушке-тихоне заплети. А твоя Храпченко, между прочим, нечестно мне поставила четверку за год.
И разбился хрупкий интерес и зарождающееся удивительное чувство.
- Подумаешь – королевишна! – за одну минуту Храпченко-младший был уязвлен дважды. Простится ли это красивой девчонке?
К реке они вышли уже близко к полудню, хотя несколько раз кто-либо из детей слышал то приближающийся, то удаляющийся шум.
Вода была холодной настолько, что заходить в нее не хотелось. Но заботливая и умудренная Софья кого заставила, а кого упросила окунуться, взбодриться. Ожоги исчезли. Да и река уже не казалась холодной. Ленка сострила: «Выше по течению ее подогрели мощным кипятильником», - а Жорик сказал: «Там стадо коров мочится».
Вдоволь накупались, наплескались, нарезвились. В воду не полезла только аккуратная Инна, сказав, что она холоднющая и в ней могут быть микробы. Болезненно-чувствительная Софья отдыхала на огромном замшелом валуне и фантазировала на тему появления его здесь, такого заброшенного, сиротливого. Мальчишки безуспешно искали раков.
На месте недавнего разлива, в луже, Ленка обнаружила несколько греющихся мальков, не подозревавших о грозящей гибели; присела и стала ржавой банкой рыть полуметровый каналец к реке. А потом, хлюпая ладошкой по воде, выгнала рыбешек на большую воду. «Ништяк!» - оценила Ленка свою миссию и поднялась к девчонкам. Заметив обертку от шоколадного батончика, она подошла к Прэлести и, глядя с прищуром в ее глаза, прошептала незлобливо:
- Инночка, а импортный шоколад не вреден? Я читала…
- Вруша! – исказилось кукольно-восковое лицо.
И тут раздался крик Димки:
- Лодка!
Дрон замер. Жорик помчался к берегу. Леша почему-то захныкал. А сам Дима бросился к плывущей по течению покачивающейся лодке, но поскользнулся на камнях, упал, его закружила вода.
К счастью, мальчик умел плавать. Он выбрался на берег, а лодку, пустую, неуправляемую лодку, понесло дальше. Уплыла хрупкая надежда.
Утомленные путешествием и впечатлениями, разморенные полуденным солнцем, вскоре все уснули в тени дерева.
|
|
|
