|
Часть вторая
Глава IV.
КОЧЕВЬЕ БЕДУИНОВ
Стр. 176
Оазис Карге находится в Ливийской степи, напротив Фив, в сорока милях от Египта, и тянется на протяжении 25 миль параллельно Нилу.
Исполинские пальмы, тополя, кипарисы и кедры, разбросанные группами по зеленым полянам, величественные развалины древности, обросшие мхом, там и сям валяющиеся капители и одиноко стоящие колонны делают местность эту очаровательною.
Подле ручья, осененного тенью высоких деревьев, то и дело снует толпа молодых аравитянок. Одни приходят за водой с кувшинами на плечах, другие полощут белье и посуду, но все без умолку болтают, поют и смеются. Их смуглые руки, стройный и подвижный стан, прекрасные черты лица, белые зубы и огненные глаза придают им вид гордой красоты и независимости. Простой, но живописный костюм, напоминающий костюм древних израильтянок, состоит из белой или коричневой туники на одной застежке на плече и застежки над разрезом колена одной ноги; руки и шея обнажены, род чалмы из легкой верблюжьей ткани, красиво переплетенной черными косами, составляет головной убор, а браслеты, ожерелья и огромные серьги есть необходимая принадлежность каждой аравитянки. Они дома и между своими соотечественниками не подчиняются восточному обыкновению: лица их всегда открыты.
В нескольких шагах от ручья, под кущами деревьев, раскинуто огромное кочевье бедуинов в составе двух тысяч семейств. Палатки, вроде опрокинутых глубоких лодок, образовывают большой круг, в середину которого на ночь загоняются верблюды, лошади, овцы и другие животные. Шейхом в этом кочевье известный своим умом, храбростью, великодушием, богатством и родовитостью Омар-бей. Ему вполне подчиняются и другие кочевья в оазисе Карге, он полный властелин своего народа, грозен соседним кочевым племенам и памятен Египту своими опустошительными набегами.
Несколько обширных войлочных палаток принадлежат Омар-бею; в одной из них, разделенной на две половины, живут уже два месяца Луиза с Текезбою.
Бледность лица Луизы заменилась теперь ярким румянцем; она прелестна, как и всегда, хотя грусть и тоска по родине не оставляли ее с минуты вероломного похищения. Она покойна и безгранично благодарна Омар-бею, который не только освободил ее от ужасного положения, но и оказывал высокое уважение.
- Волос не спадет с головы твоей, красивая христианка, - говорил ей Омар-бей в день освобождения, - поживи у меня немного в кочевье, а спустя некоторое время, когда Хаджи-Хазар-бей поуспокоится, я сам посажу тебя на корабль, плывущий к твоей родине.
И действительно, Луиза чувствовала себя совершенно свободной в стане бедуинов; ни одним словом, ни одним намеком даже Омар-бей не выразил каких-либо притязаний к ней, а напротив, оказывал почти рабское поклонение.
Молодой, чрезвычайно красивый, благородный до рыцарства, он не мог не произвести на Луизу чарующего впечатления, в особенности, если взять в соображение ее замужество в Одессе, замужество не по любви к мужу, а исключительно по желанию ее родителей. Переход от европейской великосветской жизни к жизни диких арабов, разумеется, был резок для Луизы, но, вглядываясь в простоту нравов жителей пустыни, в удивительную их честность, и, наконец, считая бедуинов своими избавителями, Луиза не могла не поддаться приятному впечатлению.
Тоска по родине, а в особенности по малолетнему сыну, тем не менее грызла ей душу; много две ей обещано было Омаром отправление на родину. Луиза радовалась этому известию, но вместе с тем тяжелое какое-то чувство закрадывалось в душу при мысли, что она не будет более видеть Омар-бея.
Молоденькая Текезба была неразлучна с Луизой, и меду ними укоренилась тесная дружба. На днях она выходила замуж за младшего брата Омара, Искандер-бея, в которого влюбилась страстно, считая себя счастливейшей девушкой на свете.
Омар-бей исполнил свое слово: судьба Текезбы была устроена им очень хорошо.
В один из последующих дней Омару предстояло ехать в соседнее кочевье. Чтобы доставить какое-нибудь развлечение Луизе, он предложил ей проехаться по степям, на что она с удовольствием согласилась.
В назначенный час Омар-бей, Луиза, Текезба и два бедуина на прекрасных арабских лошадях тронулись из своего кочевья в путь. Путешествие их рассчитано было так, чтобы к вечеру быть дома.
Луиза была прекрасной наездницей; на диком арабском огненно-резвом коне она ехала рядом с Омар-беем, который с каким-то благоговением смотрел на красивую христианку. Душа бедуина переполнена была страстной любовью к Луизе, он с наслаждением смотрел на это прекрасное создание, и в голове его не раз мелькала мысль о Магометовом рае, где должны будут служить правоверным такие же красавицы, как эта христианка.
- Бог премудр, - шептал Омар, не сводя страстных глаз с Луизы, - он хочет испытать мое терпение и мою воздержанность. Я люблю эту христианку, готов быть у нее рабом, она вся в моей власти, но… я мусульманин, никогда не делал насилий, никогда не нарушал своего слова, и потому она будет отправлена на родину…
Луиза не могла не заметить любви Омара к себе. Она гордилась этой любовью. Бедная женщина, она и сама поглощена была пожирающей страстью к прекрасному своему избавителю.
- Довольна ли ты нашим гостеприимством? – спросил Луизу Омар.
- Очень довольна и благодарна тебе за все, что ты сделал и делаешь мне, великодушный и благородный Омар.
- Такие красавицы заслуживают большего; ты не должна быть между людьми, твое место на небе.
- И такие мужественные люди, - отвечала Луиза, - тоже заслуживают большого счастья.
- Я бы был счастлив, - сказал Омар со вздохом, - если бы ты, христианка, не уезжала на родину.
- А сын мой? – возразила Луиза.
- Я привезу его сюда, привезу, если бы тысячи смертей угрожали мне на пути в землю франков. Он будет моим сыном, и поверь, под этим небом ты испытаешь много хорошего.
- Да, Луиза, - вмешалась Текезба, - разве у вас найдется такая преданная женщина, как, например, я. Я не знаю, зачем тебе ехать на родину, зачем оставлять меня и… Омара. Разве ты не видишь, как он убивается при одной только мысли о твоем отъезде?
- Но неужели мое похищение останется безнаказанным? – отвечала Луиза, причем открытые черные глаза ее заискрились гневом.
- И в этом я дам тебе клятву, - сказал Омар, - что похитители твои будут наказаны вот этою рукою, только останься здесь.
Глаза Луизы с благодарностью обратились на Омара.
Разговор таким образом длился всю дорогу, путешествие было сделано незаметно. Они доехали до соседнего кочевья, где и были приняты с особенною почестью и радушием. Пробыв тут столько времени, чтобы исполнить некоторые распоряжения по кочевью, небольшая кавалькада за три часа до вечера быстрой рысью мчалась обратно домой.
Но до кочевья Омара было еще далеко, когда наступившая ночь сделала их путь медленнее, медленнее потому, что нужно было зорко оглядывать местность, по которой они ехали.
Ночь была приятной. Прозрачное безоблачное небо, приятная прохлада в атмосфере, серебристые лучи луны, мириады звезд и повсюду царствующее безмолвие производили благоговейное впечатление на душу Луизы, проникнутую созерцанием необозримой и утонувшей в приятном лунном свете безбрежной пустыни.
Не удивительно, что арабы воспевали и воспевают в своих поэтических произведениях эти восхитительные, полные прелести ночи, о которых нельзя дать определенного понятия тому, кто не испытывал сам удивительного и чарующего их действия.
Так проехала кавалькада довольно длинное пространство, перекидываясь по временам словами. До кочевья Омара оставалось недалеко, чуть-чуть мелькали уж огоньки в нем, как вдруг невдалеке от них раздался ужасный рев и страшным эхом повторился по окрестностям. Дрожь пробежала по телу Луизы, казалось, кровь остановилась в обращении, она с трепетом взглянула на Омара как на защитника и своего избавителя.
То же мужественное лицо его, та же гордая осанка во всем стане, только зорче начал вглядываться по сторонам и взвел курок ружья. Недолго длилось безмолвие, новое рыкание разнеслось в воздухе и, переливаясь каким-то зловещим рокотом, замолкло в отдалении.
- Стой, - шепотом сказал Омар своим спутникам и как вкопанный остановился у небольшого песчаного бугра.
Все с ужасом стали смотреть по направлению руки Омара.
В двадцати шагах от них, на чистой поляне, обрисовалась фигура огромного льва. Он лежал на брюхе во всю длину, ударяя по временам мощным хвостом по земле, а свои блестящие как угли глаза, проникающие в душу, не сводил с кавалькады. Ярость огромного зверя и жажда крови были видимы: он приготовлялся сделать скачок, тот меткий и страшный скачок, который всегда почти влечет за собою смерть жертвы.
Раздался выстрел, а за ним еще два. Лев, встряхнув косматою гривою и издав потрясающий стон, прыгнул в сторону, затем опять громовой рев, еще один ловкий прыжок, и не прошло мгновения, как страшилище смяло своею тяжестью коня Луизы и обхватило железными лапами несчастную молодую женщину.
- Жизнь моя в руках Бога и пророка его Магомета! – вскрикнул с фаталическим энтузиазмом Омар, бросаясь к Луизе с пистолетом в одной руке и ножом в другой руке.
В один момент он очутился у льва, который рвал своими лапами молодую женщину и не сводил огненного взгляда со смельчака Омара.
Раздался пистолетный выстрел, а вслед за ним нож Омара вонзился по самую рукоятку в живот огромного зверя. Лев вскочил, рванулся вперед, застонал и, зацепив лапами Омара, опрокинулся с ним назад с диким рычанием.
Окровавленная, изувеченная Луиза, плавая в собственной крови, лежала без признаков жизни в двух-трех шагах от страшного побоища между зверем и Омаром.
Нож Омара вонзился в живот льва уже не в первый раз, но чудовище с остервенением мяло под собою свою жертву, и огромная пасть его с оскаленными зубами уже готова была растерзать голову Омара; еще одно мгновение и… Два выстрела почти в упор свирепому животному положили конец страшному бою. Зверь в конвульсивных содроганиях замер на едва дышащем Омаре и впился в предсмертных корчах когтями в тело несчастного шейха.
Бой кончился. Луна ярко освещала кровавую картину; зрелище раздирало душу.
Изувеченная Луиза, истекая кровью, лежала ниц на взборожденном песке.
Омар, со сжатым в руке ножом, распростертый в нескольких шагах от Луизы, был залит кровью, и клочки мяса с лохмотьями платья висели на обоих бедрах несчастного. Убитый лев, с открытою пастью и высунутым языком, лежал рядом с Омаром и одною лапою еще крепко держал свою жертву.
Тут же невдалеке валялся растерзанный труп лошади Луизы.
Два бедуина и Текезба, в отчаянии призывая поминутно в помощь пророка, суетились около изувеченных.
Ночная тишина нарушилась воем шакалов, почуявших близкую добычу. Вопли этих животных, вроде детского плача, оглашали окрестности и слышались все ближе и ближе…
Часть вторая
ГЛАВА 5.
ПРИГОТОВЛЕНИЕ К МЕСТИ
Опубликовано
2 марта 2018 г.
Закончено
23.11.2019 г.
|
