|
Часть вторая
Глава XXVIII.
ВОСКРЕСШИЙ МЕРТВЕЦ
Стр. 309
Шесть месяцев спустя после описанных событий, в один из ноябрьских вечеров, Одесский кафедральный собор был ярко освещен и переполнен народом. Экипажи продолжали подвозить дам и мужчин, в церкви все подготовлено было к свадебному обряду. Против царских дверей, вокруг аналоя, группировались в ослепительных нарядах дамы, как видно, высшего городского общества. Около церкви у входных дверей тоже собралось много людей в ожидании приезда жениха и невесты.
- Свадьба будет пышная, - говорил в одной из групп около церковных дверей какой-то купец.
- Еще бы, разумеется, пышная, - отвечал рядом стоящий с ним, - да и почему бы ей не быть пышной: жених богат, невеста тоже.
- Откуда е богатство у невесты? – спросил первый, - ведь все богатство убитого отца ее было разграблено этим знаменитым графом Брендостели?
- Ну так что ж, что было разграблено, - сказал второй, - ведь оно все до копейки найдено в квартире Брендостели и возвращено невесте как единственной наследнице.
- А! Вот как! Я этого, признаюсь, и не знал, так как был в отсутствии; не знаю также, что сталось с Брендостели.
- Как что сталось? Он ускользнул от рук полиции, скрылся в подземелье, недалеко от Михайловского монастыря – в Омаровской катакомбе, и когда полиция признала мошенников, в том числе и Брендостели, со всех сторон, им ничего не оставалось делать, как взорвать Омаровскую катакомбу.
- Ну и что же? – спросил первый.
- А то, что катакомба взлетела на воздух, нам представилось пренеприятнейшее зрелище после взрыва: на поверхности земли все было взбудоражено, перековеркано, и меду грудами валялись обезображенные и обожженные трупы нескольких человек.
- Из которых один был граф?
- Разумеется, он, хотя и трудно было узнать в одном разможженном трупе бывшего красавца.
- Поделом ему, мошеннику! Ну, а невесту-то как отыскали? – спросил опять первый, сильно, видимо, интересовавшийся передаваемой историей.
- Невеста сама отыскалась, очутившись в одно утро в Аккермане, а как туда попала и где до той поры была, не знает. Говорят только, что ее похитили из дому, содержали где-то в подземелье, а затем отвезли в Аккерман, где жених и нашел ее.
- Если она содержалась в подземелье, то где е более, как не здесь?
- Как будто в одной только Одессе есть подземелья, - отвечал рассказчик, - да если бы она спрятана была в наших минах, то зачем ей попадать в Аккерман?
- Горюет, вероятно, бедная по отцу-то, а? – спросил первый.
- Вначале убивалась, сердечная, боялись за жизнь ее, не хотела и замуж выходить, чуть было не поступила в монастырь, да жених, которого она очень любит, умолил ее.
- Ну скажите пожалуйста, - опять спросил первый, - что сталось с нищим Джаком и старухой-гадальщицей, которая жила на Троицкой улице?
- Труп Джака, говорят, найден был рядом с телом графа Брендостели, а гадальщица куда-то уехала, кается, на родину, в Египет; это сведение мне сообщил один из богатых наших мануфактурных купцов – грек Еввор.
- Едут! Едут! – закричал один из толпы, и действительно две кареты подкатили к церковному подъезду. Первый из говоривших и с жадным любопытством слушавший рассказ об одесских событиях, будучи все время закутан в шубу, при подъезде карет поблагодарил любезно рассказчика и, быстро войдя в церковь, остановился у одной из колонн, невдалеке от дверей.
Свадебный обряд начался.
Мария Даво, в белом атласном платье, покрытом сверху донизу шелковым тюлем, с гирляндой из померанцевых цветов на голове, была поразительно хороша.
Не менее ее красив был и жених Мартаци.
Мать невесты и старик Мартаци, незадолго перед сим возвратившийся из-за границы, присутствовали тут же.
- Вот так пара! Любо смотреть на нее, - говорили окружающие, указывая на жениха и невесту.
- Дай им Бог счастья! – шептали другие, - за все перенесенные мучения и бедствия…
Венчание окончилось. Молодую чету стали поздравлять знакомые и провожать к выходу.
Они идут, приближаются к дверям, у одной из колонн стоит закутанная плотно в шубу та самая личность, которая с любопытством слушала у церковного подъезда рассказ об одесских событиях.
Молодая чета чуть не касается его, он как бы нечаянно откидывает глубокий воротник своей шубы.
Крик ужаса раздается в церкви, Мария цепенеет при виде человека около колонны, машинально протягивает туда руку и с ее уст срывается страшное имя «Брендостели».
Все смотрят на колонну, но там никого нет; окидывают взглядом всю пеструю толпу в церкви, заявляют о таком необыкновенном случае полиции, но никто не верит странному явлению.
- Невесте почудилось! – говорят одни.
- Мертвые не встают, - говорят другие, - мы сами видели его труп.
- Успокойся, мой друг, говорит Мартаци, - это не более, как твое больное воображение; ты готова чуть ли не в каждом человеке видеть своего преследователя…
Мария с грустью качает головой и с трепетом шепчет:
- Кажется, глаза меня не обманули! Это был он, впрочем, я мельком видела его лицо, может быть, мне и действительно показалось.
- Разумеется, показалось, - отвечает муж, - а чтобы успокоить себя совершенно, я не дальше как завтра заставлю купца Еввора как свидетеля последних минут Брендостели рассказать о твердом намерении взорвать Одесскую катакомбу.
Часть вторая
ГЛАВА 29.
ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
Опубликовано
1 февраля 2018 г.
|
