|
Такова официальная история похищения "Джоконды" из Лувра, однако у нее имеется один, но весьма существенный недостаток: она неполная. И не просто неполная, а заполнена ВОПИЮЩЕЙ ПУСТОТОЙ! Ведь если поверить в то, что знаменитая "Джоконда" более двух лет провалялась в чемодане под кроватью у какого-то оборванца, который и настоящей-то цены ей даже не знал, то получается картина, холодящая кровь своей ужасающей простотой: один из величайших шедевров мира (если не величайший) мог совершенно запросто сгинуть хотя бы в результате пожара, и об этом никто никогда так бы и не узнал! Однако никому и в голову не может прийти, что Мона Лиза в этот ужасный период своей истории умудрялась попадать в переделки более опасные для нее, чем прозаичное "валяние" под кроватью в набитом клопами чемодане. А если я сообщу вам, что помимо всех прочих испытаний, перепавших на ее долю за последние четыреста восемьдесят лет, ей довелось пересекать Атлантику, причем ДВАЖДЫ, причем именно в то самое время, когда она якобы "валялась под кроватью", то это сообщение вызовет вполне понятную улыбку, ну уж недоверие - это точно. Однако открытые в последнее время документы при внимательном к содержащейся в них информации подходе могут рассказать о "похождениях" Моны Лизы весьма убедительно и красноречиво. И хоть расследование по этому делу началось как обычно, издалека, к результатам оно привело крайне шокирующим.
Как известно всему миру, "Джоконда" пропала из Лувра 21 августа 1911 года примерно в три часа дня, и этот факт сомнению, кажется, совершенно не подлежит. Дальнейшие подробности стали известны всеядной публике только два года и четыре месяца спустя из газет, а также из официального коммюнике правительств Франции и Италии. Но эти "подробности" были настолько бесподробны, что многих правдолюбцев и искателей истины удовлетворить не могли никоим образом. Многие из них начали свое собственное расследование "пути Джоконды", но этому помешала "некстати" начавшаяся первая мировая война.
Когда же, через несколько долгих лет в Европе воцарился мир и установился относительный порядок, оказалось, что Винченцо Перуджа как в воду канул, и поговаривали, что он погиб на фронте, куда угодил сразу же после объявленной ему амнистии. Бригадный комиссар Альфонсо Дриу, занимавшийся поисками шедевра после его таинственного похищения, тоже "исчез с горизонта", и только много лет спустя многочисленные "историки" с запозданием узнали, что тот скончался в своем поместье на Мартинике, которое купил сразу после войны и куда переехал со всей своей семьей на вечное проживание. Остальных полицейских, имевших в свое время доступ к подробностям дела, война раскидала кого куда, а те, до которых смогли в конце концов добраться настойчивые любопытные, по разным причинам затаили молчание.
Однако молчали не все. В 1939 году в польском журнале "Чудеса и приключения" появилась статья некоего Гольца Швигера о том, что в конце 1911 года, то есть некоторое время спустя после похищения, знаменитую "Джоконду" видели в доме известного бельгийского антиквара Робера Штювье.
"Этим счастливчиком был Франсуа Бедерле, - писал Швигер, - торговец живописью из Гавра. Бедерле, как признанный знаток своего дела, имел весьма многочисленные контакты с американскими клиентами, и постоянно рыскал по Европе в поисках интересующих заокеанских нуворишей вещей. Его агентурной сети, разбросанной по разным странам, могли бы позавидовать разведывательные управления всего мира, но Бедерле не имел ни с разведкой, ни с полицией абсолютно никаких контактов, по крайней мере он так утверждал сам. Но лично я сомневаюсь в этом, и эти сомнения как нельзя лучше подтверждает такой факт.
11 марта 1912 года в полицейское управление бельгийского города Намюр, расположенного в тридцати милях от французской границы, поступило анонимное сообщение о том, что в доме Робера Штювье, "специалиста по старинным вещам", находится картина Леонардо да Винчи под названием "Джоконда", похищенная из Луврского музея во Франции 21 августа прошлого года и разыскиваемая ныне полицией всего мира. Комиссар намюрской полиции Бавьяк после недолгих раздумий и с согласия окружного прокурора решил произвести в доме вышеназванного лица обыск. Обыск, однако, ничего не дал, а возмущенный Штювье заявил, что стал жертвой наглой провокации. У антиквара оказались хорошие связи в Брюсселе, и полицию Намюра ожидали крупные неприятности. Однако Бавьяку неожиданно "повезло" - через два дня после провалившейся операции с обыском в своем доме, расположенном в пригороде Намюра, был найден убитым француз Бе дерле.
Комиссар полиции имел все основания радоваться: тщательное сличение почерков показало, что автор анонимного доноса по поводу похищенной "Джоконды" мог являться именно Бедерле. И хоть неприятности закончились, по сути, даже не начавшись, к Штювье все же было подступиться не так-то просто - обвинения в убийстве француза не подкреплялось сколько-нибудь основательными уликами. Правда, Бавьяк сделал все, чтобы выявить связи Штювье, но эти связи в большинстве своем опять-таки вели в столицу, где у торговца антиквариатом имелось надежное прикрытие. Сам Штювье отказывался давать какие-либо объяснения, твердил только о провокации, смысл которой окружающим был непонятен. И хотя власти предложили комиссару компромисс - он не трогает Штювье, а Штювье, в свою очередь, отказывается от каких бы то ни было претензий к полиции, баланс сил, если уж так можно выразиться, был нарушен. Бавьяк про себя по-прежнему был уверен в том, что Штювье все же причастен ко всему этому делу. Эту уверенность он донес до конца своей жизни, наступившего в 1935 году, и даже оставил на сей счет кое-какие соображения, занесенные в дневник, который он вел втайне от окружающих, и который до недавнего времени хранился в его сейфе, в потайном отделении. Швигер в своей статье утверждает, что позже этот дневник обнаружила дочь Бавьяка и передала его на рассмотрение журналиста.
Оказывается, комиссар полиции много лет следил за Штювье, и даже завел на него отдельное секретное досье, куда скурпулезно записывал абсолютно все, что было связано с интересующим его лицом. Само досье, к сожалению, до нас не дошло, но я узнал, что в "хобби" Бавьяка был посвящен только один человек - это был старший инспектор Буллон, муж его старшей дочери. Так, по приказу комиссара Буллон 21 марта1912 года проследил за Штювье, когда тот отправился в Гаагу, и выяснил, что во время своего посещения голландской столицы антиквар встречался с известным американским нефтепромышленником Бремертоном.
...Миллионер-американец Бремертон слыл знатоком европейской живописи эпохи Возрождения, ему принадлежало несколько художественных галерей в Хьюстоне, Далласе и Остине, где он выставлял свои приобретения, но поговаривали, что основная часть его бесценных художественных сокровищ хранится в личной коллекции миллионера, доступ к которой имеет очень ограниченный круг лиц. Бавьяк воспринял известие об этой встрече как явную попытку Штювье сбыть американцу бесценную Мону Лизу. Однако руки у него были связаны "намюрским соглашением", а организовывать слежку за американцем за свой счет ему было не по карману. Раздувание дела в какой бы то ни было форме грозило дальнейшей карьере комиссара, и Бавьяку ничего не оставалось, как ограничиться тем, что было в его силах.
Увез Бремертон с собой в Америку "Джоконду", или нет, так и осталось для комиссара неизвестным. Миллионер возвратился на родину только в мае на французском суперлайнере "Франс", а еще спустя полтора года Мону Лизу отыскали в Италии у полунищего маляра, который без тени какого бы то ни было сомнения утверждал, что все это время она пролежала у него под кроватью в набитом клопами чемодане...
После этого комиссару Бавьяку оставалось разве что утереться, однако он до самого конца был уверен в том, что дело тут не так просто, как это представили народу в мировой прессе".
Забегая вперед, следует сообщить, что в своих предположениях комиссар Бавьяк не ошибся.
ДАЛЬШЕ: ГЛАВА 4. ЗАКРЫТЫЙ КЛАН СОБСТВЕННИКОВ
|
