|
ПРЕДИСЛОВИЕ
Т. Мотылева
У литературы Германской Демократической Республики богатые художественные традиции. Осваивая и переосмысливая гуманистическое наследие немецкой классики, она вместе с тем продолжает дело революционной и антифашистской литературы 20-30-х годов.
Передовые немецкие писатели, изгнанные гитлеровским режимом за пределы своей страны, в эмиграции много и плодотворно работали. Произведения Лиона Фейхтвангера, Томаса и Генриха Маннов, Арнольда Цвейга, Иоганнеса Р. Бехера, Бертольда Брехта, Анны Зегерс, Вилли Бределя – книги-исследования, книги-свидетельства, книги-раздумья, книги – призвыв – завоевали очень широкое международное признание. После краха гитлеровской Германии эти книги наконец стали доступны немецким читателям внутри страны.
Роман «Каждый умирает в одиночку» Ганса Фаллады, написанный в 1947 году, занимает в немецкой демократической литературе особое место. Его автор в годы фашистской диктатуры оставался на родине. Писатель по горячим следам запечатлел как непосредственный очевидец будни гитлеровского рейха в грозные времена второй мировой войны и совершенно по-своему, сильно и остро, поставил проблемы развернувшегося в те годы антифашистского Сопротивления.
Рудольф Дицен, известный нам как Ганс Фаллада (1893-1947 гг.) приобрел достаточно большую литературную известность перед приходом к власти Гитлера. За рубежами Германии он прославился своим блестящим романом под названием "Что же дальше, маленький человек?", где с подкупающей достоверностью обрисовал судьбу мелкого служащего, выброшенного на улицу экономическим кризисом.
В мировой литературе не много книг, в которых необеспеченность, неуверенность, горькая нужда рядовых тружеников в мире капитализма, их приниженность, забитость, зависимость от непонятных им внешних сил были воссозданы с таким искусством, с каким сумел это сделать Фаллада.
Он писал о том, что хорошо знал сам и сам испытал. Ганс Фаллада (как говорилось выше, настоящее имя писателя – Рудольф Дицен), сын судейского чиновника, выросший в респектабельном бюргерском доме, рано почувствовал себя чужим в своей семье и оторвался от нее. Он перепробовал немало профессий, подолгу скитался в поисках работы, был и сельскохозяйственным рабочим, и конторским служащим, и бухгалтером в юнкерских имениях Померании и Шлезвига, и агентом по сбору объявлений, и репортером провинциальной газетки; довелось ему и сидеть в тюрьме по обвинению в растрате; прежде чем стать профессиональным литератором, он испытал немало житейских превратностей.
Фаллада не разделял идей нацизма, милитаризма, человеконенавистничества, культа фюрера. Однако он не эмигрировал из гитлеровской Германии. Почему? Сам Фаллада задавал себе этот вопрос и отвечал на него так: «Я настолько немец, что и писать и думать могу только по-немецки; в чужой стране, я, наверное, не смог бы писать». Но дело было, конечно, не только в этом. Автор знаменитого романа о безработном служащем, бытописатель тех промежуточных «средних слоев», которые, то и дело испытывая на себе удары капитализма, все же не вливаются в ряды борцов против капитализма, подчас даже поддаются реакционным влияниям, в известной мере сам впитал в себя противоречивые настроения изображавшейся им среды, ее аполитичность, многие ее предрассудки.
Глубокую и верную характеристику Фаллады, его сильных и слабых сторон дал Иоганнес Р. Бехер в своей известной статье-некрологе. «Он владел широчайшей шкалой человеческих чувств, - писал Бехер о Фалладе. – Ничто человеческое, ничто бесчеловечное не оставалось ему чуждым… Простым, народным языком он умел сделать понятным и доступным необычное и сомнительное. Но любовь его принадлежала простой жизни и маленьким людям. Насколько простая жизнь бывает сложной и сколько величия таится в маленьких людях – это он рисовал мастерски. Он знал жизнь маленьких людей, как вряд ли кто другой, и точно отражал их настроения; но его сила в то же время была и его слабостью как человека и художника. Он часто слишком легко поддавался настроениям и колебаниям этих слоев, регистрировал их, колебался сам, вместо того чтобы противостоять им и оказывать сопротивление. Но поскольку сердце у него все же было на надлежащем месте, он скоро начинал противодействовать бесчеловечности так же, как лучший из его героев, - вместе с ними, на свой лад: упорно, упрямо, чудаковато, сам по себе».
В первые же недели после гитлеровского переворота – в марте 1933 г. – Фалладу арестовали по случайному доносу, но через 11 дней выпустили на свободу и оставили в покое: он был в числе тех немногих писателей с именем, которых нацистские власти намеревались если не приручить, то по крайней мере нейтрализовать. Сам Фаллада надеялся, что сможет как писатель работать и в условиях тогдашней Германии. Более того, он был готов идти на некоторые уступки. Свой роман «Кто однажды отведал тюремной похлебки» (1934) – честную, горькую книгу, куда вложено немало лично пережитого, - он смог напечатать лишь благодаря тому, что сопроводил ее приспособленческим предисловием, где подчеркивалось, что времена, о которых повествуется, уже отошли в прошлое.
Для фашистских хозяев Германии Фаллада, писатель гуманных взглядов, все же оставался подозрительным и неугодным. Он старался держаться в стороне от событий, мало бывал в столице, время от времени публиковал безобидные развлекательные повестушки или книжки для детей. Но его влекло к повествованиям широкого реалистического плана. В его романе «Волк среди волков» (1937) встает панорама Германии начала 20-х годов в разных социальных разрезах, от городского дна до помещичьего дома: страна охвачена послевоенной экономической разрухой, люди деморализованы, выбиты из колеи. В гитлеровском рейхе такая книга могла появиться только потому, что это был роман о минувших годах, о Веймарской республике. Однако взору внимательного читателя здесь раскрываются с новых сторон истоки фашистского движения: одичание мещанских масс, происки авантюристов из реакционно-националистического лагеря обрисованы точно и беспощадно. Примиряющий, благополучный финал в романе, где столько страшных и мрачных страниц, получился совершенно искусственным.
Тяжелую творческую драму довелось перенести Фалладе в ходе работы над романом «Железный Густав» (1938) и над сценарием одноименного фильма. В колоритном образе «последнего берлинского извозчика» Густава Хакендаля, в исковерканных судьбах его сыновей и дочерей писатель воплотил живучесть тех старопруссаческих устоев верноподданничества, национализма, казарменной дисциплины, мелочного и грубого тиранства, которые так пагубно сказались в новейшей истории Германии. Под нажимом ведомства Геббельса писателю пришлось переработать и сценарий и роман, завершить действие в желательном для гитлеровцев духе. (Лишь в результате кропотливой текстологической работы литературоведам и издателям ГДР удалось очистить роман от этих наслоений, чуждых его сути, и выпустить его в таком виде, в каком он известен ныне советскому читателю).
Ганс Фаллада вспоминал впоследствии, уже в годы войны, в автобиографических заметках, не предназначенных для печати: «Месяц, в течение которого я приделывал этот н[ацистский] хвост, окружен черной рамкой в моем календаре, весь свет был мне противен, а еще более противен я был себе сам». С таким «нацистским хвостом» роман был наконец разрешен к изданию, но и в таком виде он настораживал и раздражал гитлеровцев. «Снова, как после «Тюремной похлебки», - вспоминает Фаллада, - штурмовики и эсэсовцы маршировали по улицам и требовали от книготорговцев, чтобы мои книги сняты с витрин и даже с полок; отныне только те книготорговцы, у которых хватало на это мужества, могли продавать произведения Ф. из-под прилавка, да и то лишь по требованию отдельных покупателей. Мне грозило полное разорение».
|
